Пятьдесят на пятьдесят - Феликс Фрэнсис

— Я ведь сидел в той машине, верно? Но не знал, что она угнанная. А этот адвокатишка сказал, что мне все равно кранты, вот я и признался.

Я не знал, верить ему или нет.

— И это все? — спросил я. — Сидел всего раз?

— Ага, — ответил он.

— Ну ладно, — пробормотал я.

Еще какое-то время мы ехали в молчании.

— Я ваши бабки не уведу, если это вас волнует, — сказал Дугги.

Меня не то чтобы сильно волновало. Но в любом случае за ним нужен глаз да глаз.

В среду на скачках в Вустере было куда как тише и спокойнее, чем накануне в Таусестере. Участников в каждом забеге явно недоставало, и, несмотря на близость ипподрома к центру города, пришло не так уж и много зрителей. А те, кто пришли, очевидно, не захватили с собой достаточно денег, чтобы делать ставки, так что в целом день выдался для нас не очень доходным, едва удалось окупить расходы на бензин, чтобы приехать сюда.

Впрочем, был и плюс в лице Дугги. Он раскрывался постепенно и явно получал удовольствие от всего происходящего. Чем более ответственные задания поручал ему я, к примеру, производить выплаты по выигравшим билетам, тем больше убеждался в его незаурядных способностях.

— Что у нас в понедельник? — спросил я Луку, когда мы начали упаковывать оборудование после последнего забега.

— Ничего, — ответил он. — Это же выходной.

— Больше уже не выходной, — сказал я. — Мы едем в Бангор-он-Ди.

— Слишком уж долгий путь для такого незначительного мероприятия.

— И тем не менее мы едем, — сказал я. — Я просмотрел список участников. И Ларри Портеру передай, пусть тоже приезжает. И скажи ему, чтоб захватил свой волшебный коробок.

Лука выпрямился и так и застыл, взирая на меня с изумлением.

— Ладно, — с улыбкой ответил он. — Так и передам.

— И вот еще что, Лука, — сказал я. — Хочу, чтоб ты кое-что сделал для меня в пятницу.

— В пятницу мы в Варвике, — напомнил он.

— Отменяется, — сказал я. — В пятницу мы отдыхаем от скачек. Хочу, чтоб ты пошел в клуб и потолковал с малолетками. С теми, кому можно доверять, с друзьями Дугги. Мне нужна их помощь.

И я подробно объяснил, чего именно хочу, и энтузиазма у Луки заметно поубавилось. Впрочем, я не стал говорить ему, что сам в пятницу днем буду присутствовать на похоронах отца в крематории Слоу.

— И пусть Дугги там тебе поможет, — добавил я, когда мы уже загружали оборудование в багажник «Вольво». — Ведь он хорошо их знает.

Дугги улыбнулся.

— Это значит, я получил работу? — спросил он.

— Беру тебя на испытательный срок, — ответил я. — До понедельника.

Он подозрительно уставился на меня.

— Да не тот испытательный срок, не бойся, — усмехнулся я.

Мы обсуждали наши планы, пока я вел машину по загруженной магистрали М42, а потом свернул на дорогу к Кенилворту.

— Так, значит, завтра вечером в Варвике? — спросил Лука.

— Именно, — ответил я. — Заедешь ко мне или сразу отправишься туда?

— Мы приедем сюда, — ответил Лука. — Первый забег там в шесть тридцать. Значит, у тебя в пять, да?

— В пять самое оно, — ответил я.

— Надеюсь, ваша жена скоро поправится, мистер Тэлбот, — сказал Дугги, влезая в машину Луки.

— Спасибо, Дугги, — кивнул я.

«Этот паренек справится», — подумал я.

Казалось, воздух в доме можно было резать ножом, такое напряжение ощущалось между сестрами. Миру и покою, похоже, настал конец.

Софи встретила меня в прихожей с поджатыми губками и сердитыми глазами. И кивком головы указала на лестницу. Я сразу понял: она хочет, чтобы мы поднялись наверх, на второй этаж, и начал подниматься. Она — следом за мной.

Оказавшись в спальне, она тут же принялась объяснять, в чем проблема, хотя я уже и без того догадался.

— Чертов папаша! — раздраженно воскликнула она. — Ну почему уже в преклонном возрасте нельзя быть разумным, рассудительным человеком?

Вопрос чисто риторический. Я и сам часто задавал его себе, сразу после знакомства с ним.

— Что он на этот раз натворил, дорогая? — как можно спокойнее произнес я.

— Да ничего, — фыркнула она в ответ.

Очевидно, тесть отзывался обо мне не самым лестным образом, поэтому она в последний момент решила мне не говорить, не хотела задеть мои чувства.

— Успокойся, присядь, милая, — сказал я. Сел на кровать и похлопал ладонью по покрывалу. Она подошла, села рядом. Я обнял ее за плечи. — Расскажи мне все, — попросил я.

— Мой отец — просто дурак! — воскликнула она и заплакала.

— Ну будет, будет, успокойся. — Я стал поглаживать ее по волосам. — Что бы он там ни сказал, не принимай близко к сердцу. — Она промолчала. Я продолжил: — Наверное, он сказал, что это я виновник всех твоих проблем и что тебе было бы лучше расстаться со мной и переехать жить к нему и матери.

Она резко выпрямилась, посмотрела на меня.

— А ты откуда знаешь?

— Потому что он всегда это говорит. Не обращай внимания. Он не прав, и плевать нам.

— Знаю, что не прав, — сказала она. — Так ему и сказала. Вообще-то я сказала ему, что это он причина всех проблем, а вовсе не ты.

— И, готов побиться об заклад, это ему не понравилось, — усмехнувшись, заметил я.

— Нет, не понравилось, — ответила она и тоже засмеялась. Потом взяла салфетку с тумбочки, вытерла глаза. — Он сказал, что лишит меня наследства, вычеркнет из завещания, если я не прислушаюсь к «голосу разума». Именно так и выразился.

— Очевидно, прислушаться к «голосу разума» означает в его понимании развестись с букмекером, — заметил я.

— Да, — сказала она, смеясь и плача одновременно. — А я в ответ сказала: пусть засунет себе это завещание в задницу.

— Умница девочка, — сказал я и еще крепче ее обнял.

— А потом эта чертовка Элис тоже внесла свою лепту. — В глазах Софи вновь вспыхнула злоба. — Начала соглашаться со старым дураком. Ну, я и задала ей перцу, доложу тебе!

— Но мне всегда казалось, я нравлюсь Элис?

— Думаю, да, — ответила Софи. — Но она так боится старого тирана, что и полслова поперек ему не скажет.

Так, значит, Элис было вовсе необязательно надевать туфли с железными набойками, подумал я. Скорее мягкие и пушистые розовые шлепанцы.

— Так, значит, ты и с Элис тоже поссорилась? — спросил я.

— Похоже на то, — ответила она.

— Она еще здесь?

— Внизу, на кухне, — ответила Софи. — Но сказала, что сразу уедет домой, как только ты появишься.