Атлантическая премьера - Леонид Влодавец

Мы уже порядочно разогрелись, как вдруг за моей спиной щелкнул дверной замок и появилась Соледад. Она тут же закрыла за собой дверь, и «ой!», которое вырвалось у Марселы от неожиданности, прозвучало уже не для охранников.

— Вы уже забавляетесь? — спросила Соледад без малейшего неудовольствия и стала опять снимать свое оранжевое платье.

— Ты не могла прийти попозже? — проворчала Марсела. — Между прочим, я тебе не мешала!

— А кто сказал, что я тебе мешаю? — развела руками Соледад. — Я что, беру Анхеля за ноги и стаскиваю с тебя? Нет! У него тоже пенис не обмяк. Продолжайте!

Времена, когда я был очень стыдливым, прошли уже давно, поэтому я продолжил, не обращая внимания на Соледад.

— Противная, — проворчала Марсела, — ты мне мешаешь…

— Ты скажи еще, что стесняешься, — хмыкнула Соледад. — А я вот ничуть не стесняюсь и сейчас залезу к вам. Анхель, ты не против, надеюсь?

— Не отвлекай, — прорычал я.

Соледад перешагнула через нас и уселась на постель, а затем вытянулась на спине рядом с Марселой. Марсела отвернулась от нее и покрепче обвила меня руками.

— Ух, как он тебя… Ух, как он тебя… — проурчала Соледад в такт моим движениям. — Дай ручку! Ну дай мне ручку!

Она сцапала мою ладонь и стала водить ей по своему животу.

— Ты никогда не бывал сразу с двумя? — тоном змея-соблазнителя промурлыкала Соледад. — А Хорхе дель Браво бывал, и именно с нами…

— Не вспоминай ты его, — Марсела обернулась, и Соледад, обхватив ее рукой за шею, привлекла к себе и поцеловала в губы.

— Бесстыжая, — пробормотала Марсела, — лесбиянка!

— Нет, это не про меня! — ухмыльнулась Соледад, очень довольная тем, что моя ладонь уже самостоятельно скользила по ее животу и ляжкам. Наконец, рука моя оказалась на шерстяном кустике, а два пальца нырнули в щель, нащупали упругий бугорок и принялись его массировать…

— О-о-о! А-а-а! У-у-у! — Соледад принялась извиваться и корчиться, Марсела стала чаще дышать — видно, то, что происходило с Соледад, ее возбуждало. В такт толчкам, она стала коротко вскрикивать, словно собиралась перекричать Соледад:

— А-я! А-я! А-я! — и спустя минуту пронзительно завизжала от восторга. Стало скользко, словно от мыльной пены, и я, неожиданно для самого себя оторвавшись от Марселы, перескочил на живот Соледад и воткнул на место пальцев нечто более существенное. Теперь все было наоборот. Левая рука залезла к Марселе, а та, корчась точь-в-точь, как Соледад, жадно глядела на то, как колышется моя спина и дергаются раскинутые ноги Соледад.

— О-а-а-а! — громко и бесстыдно закричала пиратка, я выдернул из нее пенис и вновь всадил его Марселе. Не прошло и минуты, как мне пришлось сменить позицию еще раз, потом еще… На счете 3:3 обе, кажется, были опустошены, но я, поскольку все время прыгал туда-сюда, оказался неудовлетворен.

— Вы в детстве, конечно, занимались онанизмом? — прошипела Соледад, отдуваясь. — Мы поможем вам это вспомнить…

Две мягкие ручки вцепились в мой скользкий, одеревеневший пенис. Я сидел, вытянув ноги, лицо к ним, но между ними. Марсела обнимала меня правой рукой, Соледад — левой, а мои пальцы были погружены к ним в дырки. Временами мне казалось, что эти мерзавки вырвут все с корнем. Я никогда не позволял себе так обращаться с моим любимцем. Наконец, они заорали по четвертому разу, а я

— по первому, но этот один ожог стоил десяти…

Кровать была достаточно просторной, втроем тесно не было. Хайдийские супершлюхи лежали по бокам от почти супермена-янки, ощущавшего необоримое желание послать всех в мире женщин к дьяволу, уйти в глухую пустыню и там предаваться посту и молитвам. Такого сеанса было бы вполне достаточно, чтобы напрочь отбить охоту к сексуальным удовольствиям и сделать гнусного распутника безнадежным аскетом.

— Соледад, — пробормотала Марсела, — мне было хорошо, как никогда… Я сошла с ума! Без тебя так хорошо не было бы…

— Вот видишь, дурочка, — потрепав свою юную коллегу по щечке и накрутив прядь ее волос себе на палец, произнесла Соледад, — мы с тобой созданы для тандема. Как видишь, две умелые, профессиональные женщины могут не только выдоить никудышного мужчину, но и получить несказанное удовольствие.

— Идемте освежимся, — сказала Марсела.

— Да, попотели мы с ним! — согласилась Соледад тоном старого рудокопа.

— Но там — только мыться! — предупредил я. Меня пошатывало. Все только что происшедшее казалось сном из разряда приятных кошмаров. Первый сон такого рода я видел во Вьетнаме после двух дней блужданий по джунглям и вьетконговским минам. Из двадцати трех вернулось двенадцать живых и семь трупов. Куда делись прочие — не знаю. В частности, был убит приват Брайт, здоровенный детина лет двадцати. Мы волокли его вчетвером пять миль, пока не вышли на прогалину, где вертолет смог совершить посадку и забрать всю нашу компанию. Не знаю почему, но следующей ночью мне приснился этот Брайт. Приснился таким, как есть, с мозгами, вывороченными пулей, к тому же вылезающим из своего звездно-полосатого гроба. Поначалу стало очень жутко, но Брайт — живым он был очень добрый и веселый парень! — широко улыбнулся и сказал мне: «Дик, слушай! Давай ты вместо меня поедешь в рай?! Забирайся на мое место в гроб, а я еще повоюю немного! Ты ведь одолжил мне пятьдесят долларов, а я их тебе не успел отдать. Я с этим дурацким долгом на совести буду жить в раю, а тебе еще неизвестно сколько придется мучиться на земле, ползать по джунглям и болотам. Ей-Богу, мне будет стыдно!» У него это получилось очень приятно, располагающе, и я во сне, конечно, уже пошел было к звездно-полосатому гробу, чтобы поменяться с Брайтом местами, но тут меня разбудил этот чертов сержант-майор, тот самый «Джек-Потрошитель». Сколько раз потом, когда меня здорово припекала жизнь, я сожалел о том, что Гривс не дал мне забраться в гроб и отправиться в рай вместо симпатяги Брайта. Таких снов в жизни я видел немало и определяю их именно как приятные кошмары. После душа мне полегчало.

— Идемте загорать, — сказала Соледад. — Мне надоел этот спертый воздух.

Мы надели только самое необходимое, то есть я — плавки, а дамы — купальники. Свое оранжевое платье Соледад водрузила на вешалку рядом с моим шикарным костюмом. Затем она приказала охраннику отпереть дверь и, взяв меня под руку с одной стороны, позволила Марселе уцепиться с другой.

— Выглядим мы весьма неплохо! — заметила Соледад, останавливаясь в коридоре у большого зеркала, висевшего на стене. — Вообще-то, при хорошей фантазии, тебя можно принять за креола, загорел неплохо.

Мы не стали подниматься на верхнюю палубу. За борт спустили резиновую лодку с мотором, ту самую, при посредстве которой Синди и Мэри привезли нас на яхту. С нами уселись три охранника с автоматами, четвертый управлял мотором.

Пока лодка, подпрыгивая на небольших волнах, чуть рябивших поверхность окруженной скалами лагуны, неслась к берегу, я успел рассмотреть флагманский корабль Соледад — яхту «Орион». С воздуха она смотрелась, как крейсерская парусная, но с воды было видно, что это скоростное моторное судно, а мачта явно фальшивая. Конечно, никаких пушек и пулеметов, которые видела Марсела, на «Орионе» заметно не было, их убрали под палубу.