Улыбка зверя - Андрей Молчанов

— Что там? — насторожился Зуйченко.

— Накануне утром он был свидетелем сокрытия в проруби трупа женщины… Ну, брат, кажется, сыскался след жены художника…

— Водолазы нужны… Кстати, где это?

— Недалеко от Запоева…

— Придется ехать.

— Куда денешься…

В деревне Запоево вот уже третьи сутки гуляла свадьба, и разрушения, ею произведенные, видны были повсюду. Первым делом оперативники на самом въезде в деревню обнаружили на дороге поваленный плетень, половина кольев из которого была разобрана. Тут же валялся кожух с выдранным из него рукавом и клочья тельняшки.

— Крепкая драка была, — качая головой и озирая вытоптанный снег в бурых пятнах крови, сказал Пономарев.

— Да уж, не разлей вода, — согласился Зуйченко. — Да и какая свадьба обходится без драки. По-моему, это даже и примета плохая, если на свадьбе не было драки…

— Драка дракой, — заметил один из водолазов, указывая спутникам на верхушку громоотвода возле фермы, — но вот как они исхитрились повесить туда вон ту интимную штуковину?

На стальном штыре высоко над землей развевались на ветру гигантского размера розовые бабьи панталоны.

— Ну-ка притормози, — попросил Пономарев водителя, когда машина поравнялась с мужиком в телогрейке, который, покачиваясь, шел по улице, держа за лапы трепыхающегося петуха. — Эй, брат, скажи ты мне, каким образом вы привязали трусы к громоотводу? У вас что, вертолет есть? Или шар воздушный?

— Это не трусы, — после недолгого молчания сказал мужик с петухом. — Это флаг свободного Запоева…

Все дружно рассмеялись и машина тронулась дальше. Объехали выдранный из земли и переломанный надвое телеграфный столб, объехали лежавшую в колее разбитую гармонь, объехали стоящий посередине улицы колесный трактор со свороченными набок фарами, внутри которого целовалась с кем-то невеста в белом платье, и оказались, наконец, за околицей…

— Ну, Лев Евгеньевич, указывайте место, — попросил Зуйченко нахохлившегося в углу машины Злобина.

— А вон та прорубь, — кивнул тот головой. — У кустов…

Машина притормозила на обледенелом берегу.

Двое водолазов переоблачились в прорезиненные костюмы, налили под горло теплой воды из термоса и, осторожно ступили в ледяную темную воду. Остальные, сгрудившись на берегу и, поеживаясь под пронизывающим ветерком, с сочувствием следили за их погружением.

— А больше ничего вы не видали, Лев Евгеньевич? — бодро спросил Пономарев. — Накануне что было, какие-нибудь детали… Вспомните…

— Да что вспоминать? — хмурясь, сказал Злобин. — Ничего такого… Ключи забыл, пришлось возвращаться… А тут с утра это дело… Вы уж не распространяйтесь, кто заявление писал… Мало ли, стукнут по башке…

— Будьте спокойны, — пообещал Зуйченко. — Больше, значит, ничего подозрительного вы не заметили…

— Ничего, — все так же неохотно ответил Злобин. — Верещагину по башке дубинкой стукнули, когда я во двор входил. Художничку… Но это в городе…

— Ну-ка, ну-ка!.. — воскликнул Никита Пономарев. — По голове, говорите? Кто?

— Хрен знает… Двое, стриженные…. И в машине увезли, в легковой…

— Так что же вы молчали до сих пор?! — изумился Пономарев. — Номер запомнили?

— “Что же молчал”! — огрызнулся Злобин. — Человек он плохой, пьяница…Обзывал меня по-всякому… И потом, мало ли, самому вот так по башке…

— Номера? — строго сказал Зуйченко.

— Номера-то я запомнил… “Опель”…

— Никита, займись этим, — сказал Зуйченко и ударил себя кулаком по лбу. — Черт возьми!..

— Что такое? — спросил Пономарев.

— Сводку вспомнил. Про неизвестных, разбивших витрину магазина “Одежда”… Они ведь свадебное платье похитили из витрины, неизвестные-то!

— Ну и что?

— А то, что в Запоеве свадьба! И невеста в белом платье, в фирменном… И трактор “беларусь” с развороченными фарами, как это тебе? Свяжусь-ка я с УВД, пусть пришлют наряд, проверят…

Пошел уже четвертый час, а результаты поисков были нулевые. Водолазы отогревались горячим чаем и снова раз за разом обшаривали илистое дно. Капитан Пономарев, вызнав у Злобина номера бандитского “опеля”, давно уехал в город.

— Майор Зуйченко! — позвал водитель из машины. — Вас по рации просят… Из УВД. По поводу Запоева.

Зуйченко взял в замерзшие руки трубку рацию:

— Слушаю. Что у вас там с невестой?

— Снимайте водолазов, — устало сказала рация. — Сообщаю. В субботу двое на тракторе “беларусь”, предварительно нажравшись на свадьбе, махнули в город. У невесты, видите ли, платья не было… Разгромили витрину, выволокли женский манекен в подвенечном наряде, погрузили в кабину и вернулись в Запоево. Платье содрали и подарили невесте, а манекен в целях сокрытия следов запихали в вашу прорубь. Мы сейчас с ними едем к вам, на место преступления. Так что водолазов вытаскивайте…

— Хорошо, понял, — сказал Зуйченко. — Я и сам уже хотел их снимать, намучились ребята. Сейчас они выйдут из-под воды и шабаш.

Он выключил рацию и передал ее водителю.

— Александр!.. — крикнул водитель, глядя на озеро. — Тащут!..

— Это — манекен из витрины, — равнодушно объяснил Зуйченко.

Но никакой это был не манекен. Это было распухшее до неузнаваемости тело человека мужского пола, которое называлось когда-то Ильей Сергеевичем Горюновым, а в бандитском же просторечии — “Горынычем”.

— Ну как у тебя с Верещагиным? — вернувшись вечером в РУБОП, первым делом поинтересовался Зуйченко у Пономарева.

— Достал я его, Саша, — устало сказал Пономарев. — Именно там, где мы с тобой и подозревали — на Турбазе. В невменяемом состоянии. В компании урвачевских бандитов. Срубили всех. Данных на них — выше нашей крыши. Которая, кстати, протекает. Зам по хозяйству средства ищет…

— Это я знаю. Что с ним?

— Сделали они ему какой-то укольчик хитрый, и чем это закончится, неизвестно… Сейчас спецы пытаются изучить, как его в нормальное состояние вернуть…

— Что за вещество? — деловито спросил Зуйченко.

— Да ты охренел? — Никита криво усмехнулся. — Бандюги о том не в курсе, а у нас, извини, лабораторий Лубянки и Лэнгли не имеется… Гемодиализ, реанимация, все такое… А там — куда кривая вывезет. Самого Верещагина отвезли в нашу психушку, временно. Там тоже хорошие доктора, уход соответственный…

— Ладно. А мы на озере, знаешь, кого обнаружили?

— Знаю уже, — сказал Пономарев. — Быка из “ферапонтовских”. Который фермера спалил с семьей.

— И та братва, с которой он это учинил, показания уже дала. Часть “братков” — в Москве. В КПЗ. Чувствуешь, разворот?.. Кстати, вот шифрограмма из главка, копия, ознакомься.