Задохнись моим прахом - more_popcorna

Он рассказывал мне это все, пугая, прямо как детей в летнем лагере после отбоя с фонариком. Смотря на мое испуганное и шокированное лицо.

Тогда он думал, что испугал меня своим откровением. Что сейчас в его силах взорвать всю нашу улицу одним движением руки. Но я была шокирована не этим.

Ведь именно эту ягоду тогда давай Аарон Джереми. Отчего у того и ухудшалось состояние. А должно было наоборот – улучшаться.

Рвота, кашель, проблема с легкими… все это было у Джереми после того, как он попал к нам. Даже после того, как мы достали его из братской могилы, у него не было таких симптомов. Они все появились после того, как Флоссон начал кормить его этими ягодами.

Но зачем?

– Надо будет раздать их всем желающим, – сказал Трай, – особенно твоим ребятам из бара. Ведь они подложили мне сейчас такую свинью… я-то рассчитывал на быстрый секс, а теперь приходится рассказывать тебе всю правду перед тем, как окончательно с тобой покончить. Ха-ха-ха! Или предложить Аарону Флоссону, чтобы он вас лучше мотивировал.

Видимо Трай Берри тогда, прочитав мои мысли, решил сразу же ответить на все мои новые вопросы.

– Что? – в очередной раз спросила я.

– А ты не знала? Он же чертов псих! Завалил брата одной девушки, чтобы та вступила в его команду. Нет, он уже тогда был уже не жилец, мы постарались, ха-ха-ха! Но он его добил! И девушка повелась. До последнего за них боролась. Пока не получила пулю в грудь.

Теперь мне все стало ясно. Как будто солнце вдруг выглянуло в этот, уже темный, вечер и озарило мне всю картину. Которая рисовалась в моем изображении. Кровью.

– Даже не знаю, что ты в нем нашла… перешла бы лучше к нам. У нас и мужики покрепче, и еды побольше, – предложил Трай.

А я все еще молчала. Пыталась переварить то, что сейчас узнала.

– Ну, ладно, пора с тобой заканчивать, – начал подходить ко мне он, – и так уже слишком много узнала. Хоть и унесешь это с собой в могилу. Как и все остальные.

Опустив на пол свое живое колено, он снова приставил к моему горлу нож. Да так, что его наконечник повредил мне кожу и теперь из моего горла тоже сочилась кровь.

– Как жаль, что мы не повеселились, – сказал он и снова начал гладить меня по щеке. Теперь уже размазывая мои сопли, слезы, слюни и кровь по всему лицу, – ведь даже так ты такая красивая.

Ощутив снова этот мерзкий вонючий запах из его рта, я, уже от злобы, переполнявшей меня до краев, решила, пусть и в последний раз, ударить его. Но теперь в глаз рукой и ногой в живот.

Он тут же, не ожидая от меня прилива сил и упав назад, застонал от боли. Нож также вылетел из его руки в сторону. А я, уже в спешке, ухватившись за рядом стоящую тумбу, начала подниматься.

Трай лишь снова засмеялся. Я не понимала, что в нем больше: глупости или настоящего безумия. Ведь он совсем меня не боялся. Меня, уже стоящую прямо перед ним с подобранным ножом.

Меня, готовую, в любой момент, перерезать ему глотку.

– Уж не думал, что кончим мы так, – наконец-то, сбавив обороты, тихо сказал он, – Ты что думаешь, спасешь их? Как Жанна д’Арк44 ворвешься прямо на площадь и покромсаешь всех своим ножичком? Да даже если и покромсаешь… мы не стали бы праздновать, не будь я уверен, что в соседнем доме у меня не сидит подкрепление. Ребята, которые только сегодня пришли с юга. Да, дорогая моя, мы сегодня празднуем захват Подесты! Да, захват целый Подесты! Окончательный и бесповоротный!

И снова покатился в своем безумном хохоте. Побитый, с распухшим лицом, на котором пот давно смешался с кровью, он напоминал запойного военного, который недавно вернулся с фронта. Но не душой. Потянувшись к своему магнитофону, который уже по второму разу крутил какую-то песню, он вдруг нажал на кнопку, включив какую-то мелодию. Мне незнакомую, но мотивы я припоминала. И начал тихонько напевать.

Sometimes we walk hand in hand by the sea

And we breathe in the cool salty air

You turn to me with a kiss in your eye

And my heart feels a thrill beyond compare45

Я, подойдя ближе, еще раз ему врезала. А он, продолжая напевать, врезал мне кулаком в ответ. Прямо в лицо. По разбитому носу. Да так, что я снова отлетела. И упала тем же лицом прямо на пол.

– Шлюхам вроде платят, – сказал он, подходя ко мне лежащий, – но ты, дорогая моя, заплатишь мне.

И он, легким движением руки, сдвинул кусок платья с моей ноги, после чего, взяв мой же нож, отсек мне правый мизинец.

Я взвизгнула от боли. Да так, что уже все солдаты должны были прибежать.

Но они не спешили. Наверное думали, что их хозяин решил со мной разделаться.

И ладно.

Еле-еле повернувшись на бок, я увидела, что осталось от моего пальца. Трай забрал у меня целую фалангу. И, демонстративно, дойдя до маленькой печки, стоящей у балкона, бросил его в огонь.

– Ты знаешь, кто придумал тренд с выкуриванием праха? Ха, нет, не я. Хотя мне нравится. Это было еще до тебя, до меня. Еще во время первых войн люди додумались до такого практичного способа использования праха.

Взяв из угла кочергу и помешивая сжигающийся палец, он достал из ящика стола одну из самокруток. И закурил.

– Все думают, что это придумали «Саузен Пауэр». Да и пожалуйста. Людям прямо так нравится делать из нас злодеев, бежать от правды. Верить в свою придуманную ложь.

Моя фаланга горела недолго. Даже удивительно. Я, уже слегла привставшая и посматривавшая в отчаянии на свой кровоточащий мизинец, думала, что хотя бы кости должны были гореть долго.

– Они сами это придумали, малышка. Сами взяли, добавили прах в табак и закурили… забавно, правда? Люди сами становятся злодеями, а потом придумывают злодеев, чтобы на их фоне казаться добряками.

Высунув наконец-то то, что осталось от моей фаланги, он, подобрав со стола табачный лист, стал делать самокрутку. При мне.

– Ты думаешь «Саузен Пауэр» плохие? Уууу, – начал изображать Трай приведение, – замыслили мир захватить. Прямо как Гитлер. Ха. На войне не бывает хороших или плохих, малышка. Все, кто воюет, по определению плохиши. Просто кто-то боится в этом признаться, а кто-то нет.