О бедном мажоре замолвите слово - Виталий Сергеевич Останин

— Прошу прощения, но я всё же попробую, — твёрдо произнёс я. — Уверяю вас, краснеть за меня вам не придётся.

— Хорошо, — неожиданно легко произнёс Каштинский. Будто бы ждал именно этого ответа. — Тогда жди звонка.

Убрав трубку в карман, я облегчённо выдохнул. Первый кирпичик в самостоятельное становление в этом мире был торжественно заложен.

*«Что знают двое, знает свинья». Немецкая поговорка.

Глава 4

Интерлюдия — Каштинский

Соборный переулок,

Малая сторожевая башня

Штаб-квартира службы охраны императора

— Ну надо же, — покачал головой Каштинский, задумчиво пробарабанив по столу замысловатую дробь. — Какие дела в нашем сонном болоте закрутились… А мне вот интересно: это действительно инициатива Михаила или князь Шувалов какую-то многоходовку задумал? Запихнуть сына в органы, чтобы… Чтобы «что»? Нет, слишком уж нарочито, а значит глупо, бессмысленно и слишком замудрено. Протащить сыночка можно было бы и гораздо изящнее. Нет. Скорее всего, Миша действительно собирается что-то доказать главе рода. Но поверят в это далеко не все.

Была у главы Охранки особенность. Чтобы не прослыть чудаком, который разговаривает сам с собой, занимаясь анализом той или иной ситуации, Герман Львович общался с портретом государя, занимавшего стену напротив его стола. Вот и сейчас он обратился к венценосному начальству.

— Дать парню шанс, ваше величество? Но вы же понимаете последствия? Я-то понимаю, можете не сомневаться! Многие рода тут же начнут свою игру. И парня в жерновах их интересов может попросту размолоть. С другой же стороны — мутная водица хороша для рыбной ловли. Глядишь, и оступится кто-нибудь. Тоже так думаете? Что ж, тогда совместим приятное с полезным? Поможем молодому человеку и подергаем старые фамилии за усы. Да, ваше величество, замечательный план. Иного от вас и не ожидалось.

Будучи главой охраны государя, Герман Каштинский должен был мыслить на перспективу. Не просто окружить императора готовыми закрыть его своими телами охранниками, но и предупредить любую нештатную ситуацию. А в идеале — смоделировать события так, чтобы она никогда не наступила. И его совершенно не пугало, что в процессе приходилось довольно часто оттаптывать ноги самым влиятельным семействам страны.

Приняв решение, верный пес государя тут же начал действовать. Набрал по памяти номер руководителя столичного полицейского управления, и дождавшись ответа, с улыбкой произнес:

— Григорий Саныч, приветствую! Как там моя крестница поживает? Что значит давно не заходил? В прошлом же месяце… Что значит в марте? А сейчас? Правда? Ну, прости старого, совсем со службой замотался. Исправлюсь, обещаю. На выходных к вам заскочим. А пока окажи мне небольшую услугу… Гриша, а я вот обижусь! Когда я тебя о таком просил? Вот то-то же! Нет, пустяк! Паренька к вам устроить. Думаю, знаешь. Шувалова сын, Михаил… Да не кипятись, что ж ты орёшь-то сразу? Дослушай…

Беседа с полицмейстером затянулась на целых десять минут. По результатам которой Каштинский был подробнейшим образом проинформирован о том, как его протеже провел прошлую ночь, а также скольких седых волос стоило начальнику управления закрыть это дело, чтобы оно не попало с утра в криминальную сводку.

Но своей цели Каштинский добился. Григорий Александрович Ларин пообещал принять парнишку и подыскать для него место. С обещанием глаз с проблемного повесы не спускать.

Прежде чем звонить Михаилу, Герман Львович вновь взглянул на портрет государя.

— А ведь действенная методика, если подумать, ваше величество! Мишка сразу мозги включил, про диплом вспомнил. Молодец Шувалов! Не дрогнула рука старого волчары. Как считаете, может мне своего балбеса тоже так припугнуть стоит?

Глава 5

Каштинский оказался на редкость пунктуальным человеком.

Ровно через час, минута в минуту, мне пришло сообщение от него с адресом городской полицейской управы и фамилией человека, который меня уже ждал. Некто, Григорий Александрович Ларин, генерал-лейтенант полиции.

Знакомы мы с ним не были, хотя фамилия его не раз мелькала в новостях и репликах отца — через кого еще отмазывать непутевого отпрыска, как не через главу правоохранительных органов. Он же меня, полагаю, знал лучше, чем я его. Не сомневаюсь, что на Михаила имелось внушительное дело в архиве местного МВД. Так что не сказать, что следующим утром я отправился на встречу полностью спокойным.

В приёмную, однако, я попал без всяких проволочек, поскольку и дежурный на проходной, и секретарь в приёмной начальника управления, были загодя оповещены о моём визите.

— Доброго дня, Михаил Юрьевич, — радушно до приторности поприветствовал меня начальник полицейского управления, поднявшись из-за стола. Что, по моему опыту свидетельствовало о том, что я ему не нравлюсь. — Выпьете что-нибудь? Есть отличный ханьский чай. Или предпочитаете с утра кофий? Мне знакомцы возят прямо из Ацтлана. Гораздо лучше османской бурды.

От всего предложенного я вежливо отказался, отметив про себя что чай тут не китайский, а кофе — не бразильский. Особенности мира — величия Британии не случилось, а колонизаторские амбиции испанцев на взлете подрезали немцы с русскими. Ну и… со всеми сопутствующими обстоятельствами. В виде полного отсутствия такого государства, как Соединенные Штаты Америки. Что меня, как человека русского, по правде сказать, только обрадовало.

— Благодарю, не стоит. Завтракал, — я предпочел сразу перейти к делу. Зачем испытывать терпение человека, которому неприятен. Пусть даже не ты сам, а твой, скажем так, предшественник.

— Признаться, я весьма удивлён, — осторожно начал Григорий Александрович. — Наследник княжеского рода, и вдруг решил посвятить себя службе в полиции. Нет, я только рад, что наши ряды пополнятся достойным образчиком человека чести — образованного, благородного. Но всё же у меня, уж простите, закрадывается подозрение, что здесь что-то нечисто. Я же могу рассчитывать на честный ответ, Михаил Юрьевич?

Троллил он меня даже не на восьмидесятом, а на сто сороковом уровне. Надо же, Мишенька Шувалов и вдруг образец благородства и чести. Да в моем родном Питере он бы постоянным клиентом наркологического диспансера числился! Хотя, кого я обманываю? Здесь, как и дома, положение в обществе и возможности богатых родителей, решали.

— Зачем мне это всё нужно? — не стал я рушить его игру. Сам в неё умею играть. И не в любительской лиге. Годы в системе внутренних дел отточили мои навыки говорить так, чтобы потом ни одно слово в протокол занести было нельзя. — Здесь нет никакого секрета. У меня возникли серьезные разногласия с