Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле - Хелен Гуда

бабочка, вспорхнула перед ним в перешитом жандармском платье. Теперь это было нечто совершенно иное: приталенный силуэт, кокетливый вырез, рукава три четверти и брючки со стрелочками. Ох, сколько усилий мне стоило их сделать, но у меня все получилось. От прежней суровости не осталось ни следа. Вместо безликой формы — стильный наряд, который мог бы украсить витрину любого модного магазина!

— Что скажете, месье Дюбуа? — лукаво поинтересовалась я, кружась перед ним. — Удалось ли мне совершить невозможное?

В его глазах я увидела немой восторг, смешанный с легким изумлением. Кажется, я его сразила наповал.

— Не ожидал, — пробормотал он наконец, — что из этого можно сотворить такое… чудо. Браво, мадемуазель Уилкотт. У вас определенно есть талант, но мне казалось, что юбка вам больше к лицу.

— В брюках будет удобнее, — брюки были достаточно широкие, что могли бы сойти за юбку.

— Ну что ж, — тяжело вздохнул мужчина, — идемте. Познакомлю вас с коллективом.

Мы отправились вниз, где нас уже ждала карета. Всю дорогу Дюбуа не сводил с меня глаз, и я к концу поездки чувствовала себя изрядно неловко.

Прибыв на место, я с нетерпением огляделась. Здание следственного управления было огромным и мрачным, но меня это ничуть не испугало. Наоборот, я почувствовала прилив адреналина, как когда-то в своем мире в первый рабочий день.

Войдя внутрь, я ощутила на себе десятки любопытных взглядов. Сотрудники управления, казалось, забыли обо всем на свете, уставившись на меня, словно на диковинную птицу, залетевшую в их серый и унылый мир. Дюбуа прокашлялся, привлекая всеобщее внимание.

— Господа, — произнес он, стараясь придать своему голосу строгость, — позвольте представить вам мадемуазель Уилкотт, нашу новую сотрудницу. Надеюсь, вы окажете ей всяческое содействие и помощь в освоении на новом месте.

Он повел меня по коридору, знакомя с каждым из присутствующих. Кто-то приветливо улыбался, кто-то смотрел с подозрением, а кто-то и вовсе пытался сверлить взглядом, словно я враг народа. Но меня это не смущало. Я шла вперед с высоко поднятой головой и ослепительной улыбкой, готовая к любым испытаниям.

И вот, наконец, мы добрались до моего нового рабочего места. Я с восторгом оглядела свой новый "офис". Кабинет оказался небольшим, но уютным, с огромным окном, выходящим во внутренний двор. На столе аккуратно лежали бумаги, ручки и чернильница. А рядом стоял букет свежих цветов. Я удивленно уставилась на Жофрея, но тот сделал вид, что не знает о происхождении цветов на моем рабочем месте. Кто бы мог подумать, что Дюбуа такой галантный кавалер. Да я и сама не ожидала, что от такой мелочи может подняться настроение.

Дюбуа указал на стопку бумаг.

— Это материалы по делу о похищенном ожерелье графини де Валуа, — пояснил он. — Изучите и завтра доложите мне свои соображения.

С этими словами он удалился, оставив меня наедине с кучей бумаг и тремя коллегами в кабинете.

— А как же убийство Натали? — я растерянно захлопала глазами.

— А к нему я не могу вас допустить, — развел руками мужчина. — Как бывшую подозреваемую по этому делу, сами понимаете, — и мой начальник скрылся из кабинета. А я растерянно посмотрела на молодых мужчин, которые рассматривали с таким любопытством, что мне даже неловко стало.

Итак, за дело! Я плюхнулась за стол, готовая с головой нырнуть в омут интриг, заговоров и бриллиантового блеска. Ожерелье, графиня, личности, вызывающие подозрение… Скучать явно не придется. Правда, шрифт в этих древних документах был настолько вычурным, что мои глаза чуть не выпали в осадок, пока я вспоминала все уроки каллиграфии из пансиона благородных девиц. Милди, этот ходячий справочник по сплетням, что-то нашептывал у меня в голове, но, как выведать у него источник информации, ума не приложу.

К обеду я уже знала о графине де Валуа все, что только можно выжать из этих пожелтевших бумаг. Роскошная дама, обожательница бриллиантов и светских раутов… Кажется, нас ждет захватывающее приключение.

Чтобы мозг не закипел, решила немного проветриться и прогуляться по коридорам. Кто знает, вдруг удастся случайно подслушать что-нибудь эдакое? Ведь не зря же говорят, что самые ценные улики валяются там, где их меньше всего ждешь. И вот я, вооружившись ослепительной улыбкой и верным блокнотом, отправилась на поиски новых фактов. Хотя если брать в расчет мое везение, то, скорее всего, я найду неприятности, ну да это не беда. В конце концов, кто сказал, что работа в следственном управлении должна быть пресной, как вчерашняя каша. Коллеги лишь молча проводили меня взглядами.

— Эй, подавальщица! — рявкнул кто-то из кабинета. Я замерла на месте как соляной столб, а за с любопытством огляделась. Официантка? Здесь? Кроме двух сгорбленных временем клерков, волочивших горы бумаг, ни одной юбки и в помине не было. — Ты чего глаза выпучила? Я к тебе обращаюсь.

В дверях возник блондинистый франт лет тридцати, ну, максимум тридцати пяти.

— Простите, это вы ко мне? — невинно хлопаю ресницами, хотя внутри меня уже зреет буря праведного гнева. "Подавальщица"? Да я, на минуточку, полковник юстиции, пусть и из другого мира, о чем здесь никто не подозревает. Но это сути не меняет!

Франт окинул меня оценивающим взглядом, словно я не мадемуазель Уилкотт, а меню из ближайшего кабака.

— А что, не видишь? Тут больше никого нет, кто бы подходил под это описание, — ухмыльнулся он.

Ну, держись, блондинчик. Сейчас я тебе покажу, кто тут подавальщица, а кто гроза преступного мира!

— Знаете, мсье… — начинаю я сладким голосом, приближаясь к нему вплотную, — я, конечно, понимаю, что у вас тут, возможно, дефицит женского внимания, но все же предлагаю в следующий раз проявить немного больше фантазии при выборе комплиментов. Иначе рискуете остаться без чего-то важного и нужного, — многозначительно добавляю я, сверкнув глазами. Без чего именно важного и нужного я его оставлю, я еще не придумала.

Франт явно не ожидал такого отпора. Его самоуверенная улыбка слегка поблекла, а в глазах промелькнуло что-то похожее на уважение. Или страх?

— Я не подавальщица и не официантка, а сотрудница следственного управления, как, я полагаю, и вы. И впредь требую, чтобы вы ко мне обращались исключительно в официальном тоне. Меня зовут Мари Уилкотт.

— Ого, какая прыткая, — пробормотал он, отступая на шаг. — Что ж, мадемуазель… э… Уилкотт, кажется? Признаю, погорячился. Просто я уже третий час сижу над этими бумагами, голова совсем не варит. Захотел чаю, а тут вы такая… свежая, улыбчивая. Ну и вырвалось.

Я победно вскинула бровь. Ага, присмирел. То-то же! Но раз уж извинился, не буду же я раздувать скандал. Все-таки коллеги.

— Ладно, прощаю, — милостиво