Чарующий город - Лаура Липман

Однако полчаса спустя, едва войдя в холл, она ощутила потрясающую смесь запахов, на этот раз доносившихся не из кухни Китти, а из ее собственной. Ее обостренное голодом обоняние различило запах жареного ягненка, горячего хлеба и печеных яблок. Она бегом поднялась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. «Не хуже, чем Эски сегодня утром», — подумала она.

Кроу уже ждал ее, стоя у входной двери. Он крепко обнял Тесс, даже не дав ей возможности снять пальто и положить сумку с продуктами.

— Не ожидала тебя здесь увидеть, — пробормотала она, уткнувшись лицом в его колючий шерстяной свитер и надеясь, что он не заметит, как сильно она обрадовалась его внезапному визиту. — Я оставила тебе на автоответчике сообщение, что сегодня встречаюсь с Фини.

— Я сегодня освободился пораньше и подумал, что вполне могу зайти и приготовить тебе ужин. В крайнем случае, если бы ты заявилась со свидания посреди ночи, веселая и смеющаяся, я просто уложил бы тебя спать, а на следующее утро сам бы съел твой ужин, — улыбнулся он.

— Поверь мне, сегодня Фини было не до веселья, — но Кроу ее почти не слушал. Он целовал ее, ласково поглаживая по длинным волосам.

— У тебя лицо холодное, Тесс, — нежно произнес он, назвав ее детским прозвищем, которое она сама себе придумала, перемешав буквы своего полного имени — Тереза Эстер. Так ее называли только близкие члены семьи и старинные друзья. Кроу не был ни тем, ни другим. Ему было двадцать три года: возраст, когда еще нет никаких забот. «Он ведь младше меня на шесть лет», — Тесс постоянно помнила об этом. У него были длинные черные волосы, почти такие же длинные, как у Тесс. Ее всегда немного удивляло, что ей приходится поднимать голову, чтобы взглянуть ему в лицо, как будто разница в возрасте означала, что он должен быть и ниже ее ростом.

— Что ты думаешь о нашем новом жильце? — Тесс обернулась в сторону Эски, наблюдавшей за ними с таким видом, словно ей хотелось занять место Тесс в объятиях Кроу.

— По-моему, она просто замечательная. Мы с Китти уже выводили ее сегодня на прогулку, а потом я покормил ее вареным рисом с овощами. Она очень старая, эта наша новая собака.

Тесс нахмурилась. «Наше» было словом, которого следовало избегать всеми возможными способами. Условием их совместного проживания было то, что у них не должно быть общих вещей: никаких общих книг или музыкальных дисков, при походе в ресторан или кафе каждый платил за себя, и уж тем более не допускались совместные приобретения для дома.

Но озвучивать свои мысли она не стала.

— Зачем варить рис с овощами, если у меня лежит целый мешок собачьего печенья?

— Мне нравится готовить для моих женщин. Да, кстати, я не говорил тебе, что наша группа будет выступать в субботу?

— Где?

— В «Блуждающей опере».

Тесс едва удержалась от какого-нибудь пренебрежительного высказывания. «Блуждающая опера» была заведением, полностью соответствующим своему названию. У нее не было постоянного помещения. Владельцы арендовали залы в различных частях города, и потому «Блуждающая опера» совершенно не походила на обычный ночной клуб: во временном помещении не продавались ни напитки, ни еда, а вот все недостатки наличествовали в полном объеме — сигаретный дым, слишком громкая музыка и толпы подростков.

— Это означает, что я не смогу тебя попросить исполнить что-нибудь из репертуара «Роджерс и Харт»?

— «Роджерс и Харт»! — возмутился Кроу. — Ты что, Тесс? Мы не будем играть этот антиквариат!

— А вот, например, Элвис Костелло пел замечательную песенку «Моя забавная Валентина».

— Тесс, Элвис Костелло уже никому не интересен! Он же такой старый, что годится мне в отцы.

— Но не такой старый, чтобы годиться мне в отцы, верно?

Вместо ответа Кроу улыбнулся, поняв, что весь этот спор был затеян, чтобы поддразнить его.

— Ты что, заразилась от Фини его дурным настроением, или тебе очень хочется сегодня подраться?

— Всего понемногу, — призналась она, смутившись из-за своей странной выходки. Остаток ужина прошел в полном молчании.

После ужина Тесс поставила посуду в раковину, а Кроу положил остатки мяса в миску Эски. Еда исчезла с тарелки в мгновение ока. Кроу погладил собаку.

«Для такого худого животного она обладает огромной мышечной массой», — подумала Тесс, глядя, как Кроу играет с Эски.

— Ты уверен, что отбивная пойдет на пользу ее желудку? Особенно после риса с овощами? — забеспокоилась Тесс, вспомнив утренние предостережения бармена Стива.

— Я взял в магазине Китти специальную книгу, в отделе «Женщины и хобби», про борзых, — ответил Кроу, одновременно гладя Эски по животу. Чувствовалось, что собака испытывала полное блаженство. — Так вот: после того как собаки перестают участвовать в бегах, они должны набирать в весе. У них же практически отсутствует жировой слой, поэтому я думаю, что немного отбивной ей не помешает. Правда, автор книги пишет, что собаке следует готовить специальную пищу, в основном рис и овощи. Также там рекомендуется смазывать эти ее ожоги каким-нибудь успокаивающим маслом или присыпать тальком.

Пока Кроу обсуждал с Тесс особенности собачьей диеты, Эски сунула нос ему под мышку. Кроу рассмеялся и потрепал собаку по спине. Затем начал имитировать рычание, и Эски сразу же зарычала в ответ.

— Эй, ребята, мне, конечно, нравится ваш дуэт, но вы не будете сильно возражать, если я послушаю музыку? — Тесс включила магнитофон. — У вас такая идиллия, что мне уже начинает казаться, будто третий — лишний. Может, лучше оставить вас наедине друг с дружкой?

Кроу подошел к Тесс и потрепал ее по спине так же, как Эски. Тесс изобразила довольное урчание, хотя ее голос был гораздо ниже, чем у Эски.

— Я могу смазать твои раны, если у тебя найдется масло, — прошептал он ей на ухо. — У тебя что-нибудь горит огнем, Тессер?

Его руки ласкали ее. Он расстегнул на Тесс блузку и стал поглаживать ее по животу, как недавно гладил Эски. Другой рукой он принялся поглаживать ее шею и подбородок.

— Тебе нравится, Тесс?

Она смогла только кивнуть.

Из колонок лилась тихая мелодия. Певица рассказывала о тех вещах, в которых Тесс вовсе не нуждалась для создания романтического настроения: о средневековых замках, страстных танцах, луне и голубых лагунах. Эски лежала на своей подстилке, негромко поскуливая во сне в такт музыке. Не глядя на Кроу, Тесс погладила его по щеке.

— Тессер? — он заглянул ей в лицо.

Она молчала, со страхом ожидая, что он сейчас скажет. Она боялась: вдруг возьмет и скажет, что любит ее. Но еще больше боялась: а вдруг скажет, что не любит.

Певица повествовала о том, что ее сердце замирает, Тесс же чувствовала, что ее собственное сердце бьется в бешеном ритме.

— Пойдем спать, — сказал Кроу.