Рассказы - Роберт Альберт Блох

Как мы и ожидали, больше всего противодействия оказывали церкви. Пришлось хорошенько поднапрячься, дабы донести до массового сознания, что отныне суицид не является привилегией сект. Что до страховых компаний, то они обошлись простой подменой понятий, став предлагать застраховать свою смерть вместо жизни. Им вся наша затея вышла малой кровью.

Я, к слову, перебрался в Вашингтон с концами. У меня тут теперь полная занятость. Планирование я сочетаю с генерацией все новых и новых идей. Вот, недавно мы с парнями из дизайна придумали шикарную новую версию старой агитки: «Дяде Сэму ты НЕ нужен!» Ну и еще ходят такие полушутливые разговоры об установке памятника Смерти в центре Манхэттена.

5 октября 2051 года.

Как быстро летит время.

Не знаю, какими словами лучше описать ситуацию, что сложилась за последние три года. Рейтинг смертности бьет сейчас все мыслимые рекорды. По прогнозам на этот год, вскоре мы будем терять по двадцать миллионов душ в месяц. Никогда бы не подумал, что такое возможно. Половина страны переехала на постоянную прописку на кладбища — все автодороги забиты похоронными процессиями, и заводам уже не хватает рабочей силы. Думаю, пора завязывать с природными ресурсами — пора бы развернуть полновесную компанию по переходу на пластиковые гробы взамен деревянных.

И да, молодежь мы-таки зацепили. Они теперь косяками слетаются в Вегас и играют в массовый вариант русской рулетки. Даже дошколятам теперь все понятно с детства — они играют в «дядей-гробовщиков» и зарывают в землю своих кукол. Или друг друга. Тут уж как повезет, досмотра за ними все равно сейчас почти никакого нет: в пятницу крестился, в понедельник упокоился.

Официально заявляю: проблема перенаселения решена.

22 мая 2052 года.

Знаете, а ведь я ошибся. Не учел кое-чего — и вот вам результат.

Психологов обвинять не смею, они-то делали все от них зависящее. Но теперь мы не можем совладать с национальной агрессией. Уровень смертности продолжает расти, но сейчас по большей части из-за убийств. Черт с ними, со свободно распространяемыми ядами — достаточно и разборок с огнестрельным оружием, и поножовщик Преступления сексуального характера, главным образом некрофилия, тоже правят бал.

Понятное дело, мы пытаемся решить проблему. Организуем все новые и новые Клубы самоубийств («Если тебе не нравится твои сосед, почему бы не уговорить его вступить в клуб?»), поощряем влюбленные парочки, организовывая им на горнолыжных курортах специальное развлечение — Прыжок Вечной Любви («Два восхождения по цене одного! Впереди — только небо!»). Для прожженных урбанистов, кому горы не милы, всегда остается «Эмпайр-Стент- Билдинг».

Но всего этого недостаточно. И церкви все делают только хуже.

На время мы вывели их из игры с их старомодными ритуалами поклонения, а теперь их зараза дала новые, совершенно уродливые споры. Расплодилось огромное количество культов, основанных на варварских человеческих жертвоприношениях.

Хуже всего — удар по индустрии, конечно. С ростом незаконных убийств планка смертности подскочила слишком высоко. Мы едва ли контролируем ее — только в этом году потеряли двести миллионов голов по предварительным прикидкам. Если темп не сбавить, скоро рабочей силы станет попросту не хватать.

На первое июня я наметил экстренное совещание. Пора вдохнуть немного жизни в нашу программу.

4 июня 2052 года.

Пора признать — мы в беде. Совещание прошло ужасно. Всякий раз, когда я заговаривал о том, что можно раскрутить наш маховик в обратную сторону, какой-нибудь дурак- психиатр начинал голосить, что слишком поздно предпринимать обратные шаги. Конечно, я знал, что идея расползется но всему мир).

Если бы дело ограничилось одной нашей страной, ее давно бы уже кто-нибудь прибрал к рукам. Но я знал, что прочие страны — еще больше страдающие от перенаселения, чем мы сами, — переймут наши методы, станут работать по нашим лекалам. И знаете, что? Я был дьявольски прав — так и случилось!

Так, да не так. Программа за рубежом приняла еще более уродливые формы — рост религиозного фанатизма, огромное количество культов смерти, «синдром овечки на утесе» — так ситуацию окрестил один из присутствовавших психоаналитиков: это когда целые города собираются на главной площади и накладывают на себя руки. Массовая истерия.

— И да поможет нам Бог, когда все это начнется здесь, — подвел черту этот самый психоаналитик. — Можете представить, что случится, когда все Западное побережье съедется в Гранд-каньон и дружненько посыплется на дно тамошних ущелий?

— И что же вы предлагаете? — уточнил я.

Он не ответил мне. Не удостоил ответа никого из нас. Закончив свое выступление, он просто-напросто гордо прошествовал к окну, распахнул его и шагнул вниз.

1 декабря 2058 года. Сорок тысяч человек. Это не показатель смертности. Это — официальные цифры: ровно столько голов насчитывает население нашей страны по состоянию на сегодняшний день. Не спрашивайте меня, как ситуация обстоит на самом деле. Жизнь под землей потихоньку ведет к тому, что ты попросту перестаешь заботиться о том, что там творится на поверхности.

Что ж, по крайней мере, кое-кто выжил. Памятуя о том, что произошло, остается лишь восхищаться тем, что нас все еще так много.

Сначала — массовые самоубийства, потом — разгул преступности, ну а следом — крах путей сообщения и промышленности. Похоронные службы распущены, гробы больше не производят — а зачем, кладбища и так повсюду, закапывать трупы можно где угодно, хоть у себя в саду. Продуктовые заводы не работают, станции очистки воды выходят из строя одна за другой. Думаю, это конец. Раскручивать маховик в обратную сторону взаправду нет смысла, потому что никакого маховика больше нет. Сколько не ломаю голову — не могу представить себе мало-мальски вероятную возможность призвать выживших людей к порядку. Они от него попросту отвыкли. Может, ситуацию спасло бы военное положение, да только в стране не осталось военных — голод и отравление систем водоснабжения ударили по ним в первую очередь. Вроде как еще назревает несколько локальных эпидемий чумы и холеры. Народ совсем одичал, Церковь Стерилизации набирает все большую популярность. Никто больше не хочет заводить детей.

Говорят, что смога больше нет. Отрадно слышать. Его ведь теперь нигде нет, если подумать.

Здесь, в переоборудованных корпусах Пентагона, мы чувствуем себя вполне хорошо — много еды, все удобства, пять подземных уровней так вообще какой-то рай земной. Мы все еще можем обращаться к населению через телевещание — все средства к тому у нас под рукой. Вот только аудитория в сорок тысяч человек… не знаю, кто