Холодный гранит - Стюарт Макбрайд

— Логан.

— Лаз, приятель! Как идут дела?

Опять этот чертов Колин Миллер.

— Чем могу быть полезен, Колин? — сказал он с усталым вздохом.

— Я вот тут новости слушаю, пресс-релизы читаю. Что происходит?

Мимо прогремел грузовик с прицепом, обдав машину Логана метровой волной грязи и мокрого снега. Логан смотрел, как задние габаритные огни, два красных глаза, скрываются за поворотом.

— Ты, черт возьми, очень хорошо знаешь, что происходит! — произнес он с раздражением. — Ты опубликовал свою чертову историю и лишил нас единственного шанса схватить этого ублюдка. — Логан знал, что не совсем прав, что Миллер не хотел, чтобы все так неудачно вышло, но сейчас ему было все равно. Он устал, злился на весь свет, и ему очень хотелось на кого-нибудь наорать. — Он украл еще одного парнишку, потому что тебе очень захотелось сообщить всему миру о том, что мы нашли труп, который он спрятал в общественном туалете… — Он внезапно замолчал. Правда, которую он так долго искал, взглянула ему прямо в глаза. — Твою мать! — Он ударил кулаком по рулю. — Мать, мать, мать, твою мать!

— Господи, парень, успокойся! Что случилось?

Логан сжал зубы и еще раз ударил по рулю.

— Ты что, поймал кого-нибудь или еще что?

— Ты всегда знаешь, когда кто-то умирает, не так ли? Ты всегда, мать твою, знаешь, когда у нас труп. — Мимо, обдав машину грязью, промчался еще один грузовик, и Логан отшатнулся от окна.

— Лаз?

— Исобел.

Миллер промолчал.

— Она твой информатор, так ведь? Вынюхивает и тебе кусочки приносит. Помогает тебе продавать газеты твои вонючие! — Логан почти кричал. — Сколько ты ей платишь, а? Сколько тебе заплатили за жизнь Джейми Макрита?

— Все совсем не так! Это… Я… — Молчание. Потом опять голос Миллера, очень тихий и жалобный: — Она приходит домой и иногда рассказывает мне, как прошел день.

Логан взглянул на телефон так, будто эта маленькая вещица рыгнула ему в лицо.

— Что?

Вздох.

— Мы… У нее тяжелая грязная работа. Ей хочется с кем-нибудь поделиться. Мы не могли предположить, что все так нелепо закончится… Я клянусь! Мы…

Логан не сказал больше ни слова и выключил телефон. Да все за милю было видно. Опера, крутая тачка, одежда, вкусная жратва и рот, как канализационная труба. Да, это был Миллер. Это он был ее новый ухажер, тот, который «скандалист». Логан сидел один в машине, в темноте. Шел снег. Логан закрыл глаза и грязно выругался.

Констебль Ватсон подумала, что если ей придется смотреть еще один сериал, то она закричит. Миссис Стрикен перешла к просмотру записанных на видеопленку моментов собственной жизни. Жалкие люди, жившие жалкой жизнью, занимались разной ерундой в бессмысленной жалкой пьесе о жалости к жизни. «О господи, как мне это все надоело!» В доме не нашлось ни одной книги. Все, что у них было, это телевизор и тупые бесконечные сериалы.

Она прошла в кухню, сунула в мусорную корзину пустую картонку из-под лапши. Это была пустая трата времени!

— Джеки? Поставь, пожалуйста, чайник, пока ты на кухне!

Ватсон вздохнула:

— Когда сдох твой последний раб, Ренни?

— Мне с молоком и два кусочка сахара, ага?

Качая головой, она в очередной раз наполнила чайник и поставила его кипятиться.

— Делаю это в последний раз, — сказала она, вернувшись в гостиную. — Теперь твоя очередь.

Констебль Ренни взглянул на нее с ужасом:

— Я же пропущу начало «Эсмеральды»!

— Она на видео! На видео твоя «Эсмеральда»! Как ты можешь пропустить начало, если это на видео! Поставь эту мерзость на паузу.

Сидевшая в глубоком кресле миссис Стрикен добавила окурок к куче других.

— Вы двое, мать вашу так, вы когда-нибудь прекратите собачиться? — сказала она, доставая зажигалку и пачку сигарет. — Прямо как дети малые, черт вас возьми.

Ватсон скрипнула зубами:

— Хочешь чаю, Ренни? Иди и делай. — Она повернулась и пошла наверх.

— Ты куда?

— В туалет, пописать. Тебя это устраивает?

Констебль Ренни издевательски поднял вверх руки, как будто защищаясь:

— Хорошо, хорошо! Я сам сделаю чай. Ш-ш-ш-ш! Успокойся. Прямо такое большое дело… — Он поднялся с дивана и собрал пустые кружки.

С победной улыбкой констебль Ватсон пошла наверх.

Она не услышала, как открылась дверь черного хода.