10 способов умереть - Стефан Анхем

Муландер не только сразу поймет, что его устройство обнаружили. Он также сможет точно определить, где сигнал был прерван, что в худшем случае заставит его приехать туда.

Она приводила один аргумент за другим и наконец сумела убедить его в том, что лучшее, что он может сделать, это снова включить передатчик и продолжать пользоваться машиной, как будто ничего и не произошло. Их единственным преимуществом сейчас было то, что Муландер убежден: они не знают, что он следит за Фабианом.

В том случае, если он использовал еще и триангуляцию для определения местоположения мобильного телефона Фабиана, они договорились как можно скорее купить себе по новой сим-карте. Кроме того, им надо было передвинуть лодку Эльвина, а так как у Стуббс был большой старый джип с буксиром, то она предложила отвезти лодку к своей подруге Моне-Джилл в Харлёса к востоку от Лунда.

— О, ты уже здесь? — спросила Астрид Тувессон, входя в комнату с солнцезащитными очками на голове и чашкой кофе в руке. Она выглядела отдохнувшей и бодрой. Особенно если учесть, что у нее явно был рецидив и она была сильно пьяна, когда он пытался позвонить ей вчера поздно вечером, чтобы рассказать о Муландере.

— Да, я хотел прийти сюда вовремя. Мне нужно будет уехать в три часа.

— Да? Что-то случилось?

— Мы с Теодором поедем к датскому прокурору.

— Точно, я совсем забыла об этом. Надеюсь, все пройдет хорошо, и если я могу что-нибудь сделать, то не стесняйся, дай мне знать. Договорились?

Фабиан кивнул.

— Кроме того, Лилья взяла на сегодня отгул, так что посмотрим, как пойдут дела. — Она допила кофе и отодвинула подальше чашку. — Насколько я понимаю, это убийство в Клиппане не похоже ни на какие другие. — Она покачала головой. — А я уже стала надеяться, что скоро у нас наконец-то будет передышка. Если бы я знала, что все будет именно так, то ни Лилья, ни ты не получили бы отгулы. Кстати, есть еще одно дело, пока мы здесь одни. — Она закрыла дверь и повернулась к нему. — Мы говорили с тобой по телефону вчера поздно вечером? Потому что я смутно помню, что ты звонил и разбудил меня.

Фабиан задумался, как бы ему ответить, прежде чем понял, что уже покачал головой.

— Насколько я знаю, нет, — ответил он и пожал плечами. — Зачем бы я стал тебе звонить?

— Это именно то, о чем я тоже подумала.

— Может, тебе просто приснилось?

— Приснилось?

— Ты же сказала, что я тебя разбудил. Может, это просто был сон.

— Да, возможно. — Тувессон посмотрела на него так, словно до конца не поверила его словам. — Или есть совсем другое объяснение. То, что ты на самом деле…

Ее прервал звук открывшейся двери, и в комнату вошли Утес и Ингвар Муландер.

— Ух ты, вы уже здесь. — Утес положил ноутбук на стол. — Тогда, может быть, у нас даже хватит времени для моего обзора записей с камер наблюдения из «Ики».

— Давайте начнем с убийства в Клиппане, и посмотрим, сколько будет времени, когда мы закончим. Фабиан должен уехать в три часа, так что нам придется подождать с твоими записями до завтра.

Утес вздохнул и покачал головой.

— К чему такая спешка? — Вопрос Муландера остался почти без внимания, а для Тувессон и Утеса, которые ничего не знали, он был, очевидно, совершенно безобидным.

— Да, ты можешь вздыхать сколько хочешь, — продолжала Тувессон. — Но завтрашний день на самом деле подходит гораздо лучше, потому что тогда Лилья тоже будет на месте.

На самом деле это была отравленная стрела, которая пролетела через всю комнату.

— Я иду на встречу вместе с сыном, — ответил Фабиан и не смог удержаться, чтобы не добавить: — А что?

— О, мы сегодня все в хорошем настроении, — с улыбкой продолжал Муландер.

— Ингвар, я думаю, ты не имеешь отношения к этому вопросу Фабиана, — сказала Тувессон.

— Ну, может быть, и нет, — сказал Муландер, не спуская глаз с Фабиана.

— Так что давайте начнем. — Тувессон подождала, пока Утес и Муландер усядутся на свои места, прежде чем продолжила: — Как вы уже наверняка знаете, у нас новое убийство. Оно не похоже ни на одно другое. Я только что разговаривала с Косой, который считает, что Эверт Йонссон умер около четырех недель назад из-за недостатка кислорода, потому что кокон, в котором он находился, или как там еще можно назвать эту конструкцию, был почти абсолютно герметичным.

— Это все, что он смог сказать? — спросил Утес. — Это только подтверждение того, что мы уже и так знаем.

— Вы же сами видели тело. По словам Косы, разложение настолько сильно затронуло все части тела, что некоторые анализы сделать уже невозможно. Но трещина в черепе в районе затылка говорит о том, что жертву ударили по голове, и она потеряла сознание. После этого убитого, вероятно, приковали к той конструкции внутри кокона, и он очнулся только тогда, когда кокон уже был плотно закрыт. Помимо этого, есть явные признаки того, что он пытался выбраться оттуда и рьяно боролся за свою жизнь. Например, одно плечо у него вывихнуто, а несколько ремней на запястьях прорезали кожу и мясо до самой кости. Если верить Косе, то прошло примерно три часа, прежде чем он потерял сознание в последний раз.

— Другими словами, достаточно тяжелая смерть, — заметил Муландер.

— Можно сказать и так. Но давайте начнем с жертвы. Что мы о нем знаем?

— Сейчас нам известно только то, что его звали Эверт Йонссон и он работал таксистом в Энгельхольме, пока чуть больше года назад не вышел на пенсию, — сказал Утес. — Его жена, Рита Йонссон, умерла от рака молочной железы в две тысячи восьмом году.

— Других родственников нет?

— Нет, у него не было ни детей, ни братьев или сестер, а родители умерли больше двадцати лет назад.

— Это объясняет то, что он так долго пролежал, и никто его не хватился. — Тувессон подошла к доске, на которую прикрепила портрет Эверта Йонссона и написала: «Родственников нет». — И кстати, об этом. Как насчет той записки, которую нашел сосед убитого?

— Ты имеешь в виду это? — Утес поднял пакет с вещественными доказательствами, в котором лежал конверт от компании «Сидкрафт».

— Да, точно, что на нем написано?

— Ингвару удалось собрать несколько отпечатков, которые я пробил по базе, и, о чудо, мы нашли его! Вот его фото. — Утес пустил по кругу фотографию из полицейского досье, на которой человек, пробравшийся в квартиру Йонссона, стоял и держал в руках табличку со своим именем на уровне груди. — Его зовут Лео Ханси, и его, похоже, арестовывали за кражу со взломом больше раз, чем у него пальцев на руках.

— Но ты же не всерьез думаешь, что это он? — Тувессон взяла пакет из его рук и стала внимательно изучать написанное от руки послание на конверте. — Зачем простому грабителю подвергать кого-то таким мукам, чтобы через несколько недель вернуться и положить написанную от руки записку в почтовый ящик соседа?