Тайное становится явным - Марин Монтгомери

Элли

Внутри своей головы я почти что кричу ей, чтобы она наконец унялась. И так вгрызаюсь в свой палец, что чуть не откусываю его, только бы сдержать рвущиеся с языка ругательства. Просто поверить не могу, что она пытается меня разжалобить!

Я молча смотрю, как она проверяет окна, входную дверь, задний вход – все ли закрыто. Ну да, когда у тебя такой страшный секрет, неизменно чувствуешь себя виноватой. А она даже понятия не имеет, что ее худший ночной кошмар стоит прямо перед ней, посреди ее гостиной. Притвориться, что меня застал врасплох ливень, чтобы пробраться к ней в дом – это вообще было легче легкого.

Я следую за ней в прихожую, а оттуда – в гараж на три машины. Среди украшений для газона и одинокой газонокосилки припаркован угольно-черный джип. Два других парковочных места пусты. У стены ютится пара поставленных друг на друга коробок, на стеллаже рядом вперемешку свалены садовые инструменты и чистящие средства для дома.

Я распахиваю пассажирскую дверь и как бы между делом спрашиваю:

– А когда Ной возвращается?

– Ну, кажется, он прилетает около девяти, – отвечает Шарлотта и почесывает в затылке. – Мне не нужно его подвозить, я просто жду, когда он приедет и откроет дверь.

– А он часто в разъездах?

Шарлотта начинает кивать, но резко останавливается. Ее глаза устремляются на экран камеры заднего вида.

– Вы с ним ни разу не ездили? Уверена, он бывал в каких-нибудь классных местах!

– Можно было бы, наверное… – Она принимается стучать пальцами по рулю. – У него не очень много свободного времени, так что мне бы пришлось развлекаться самой.

Небо – зловещего темного оттенка. Луну не видно – ее скрывает зеленовато-серая пелена облаков. Надеюсь, сирены штормового предупреждения будут молчать и дальше.

Шарлотта прерывает мои скомканные мысли.

– Твое имя, – говорит она. – Это же сокращение?

– Нет, моя мама была одержима Элли Макферсон. Это такая модель. Я, правда, на нее вообще не похожа, – улыбаюсь я. Лицо Шарлотты почему-то мрачнеет.

– Тебе подходит. Хотя вообще-то ты больше смахиваешь на молодую Клаудию Шиффер.

– Спасибо, – бормочу я. Понятия не имею, кто это. – А Шарлотта? Это семейное имя?

– Меня назвали в честь Шарлотты Бронте.

– Я еще думала пошутить про «Паутину Шарлотты», – откликаюсь я. Пока мне не имеет смысла говорить, что это просто отличное имя, учитывая сеть лжи, которую она так ловко сплела. Вместо этого я добавляю: – Это же писательница? Написала «Маленьких женщин», так?

– Нет. – На ее лице написано разочарование тем фактом, что я совсем не разбираюсь в мертвых писательницах. – Самая известная ее книга – «Джейн Эйр».

– А дети у вас есть? Мне показалось, что у вас в руках было детское одеяльце, когда я вас увидела.

– Скоро будут, я уверена, – отвечает она и кивает на радио. – Может, музыку включим? Выбери, что хочешь.

Я вращаю колесико настройки и нахожу радиостанцию, крутящую популярные музыкальные чарты. Мы молчим под тихий звук из колонок, только скрипят дворники да шумят под шинами потоки воды.

– Куда повернуть?

Помедлив, я указываю на восток.

– Вот здесь налево. На автостраду и выезжайте к Элмору.

– К Элмору?

– Нет, – быстро поправляюсь я. – Извините, я имела в виду Ларчвуд-авеню.

Шарлотта кажется обрадованной этому изменению. Элмор – суровый район с высоким уровнем преступности и наркоторговцами на каждом углу.

– Кем работает твой отец?

– Наркотиками торгует, – убийственно шучу я. Шарлотта мгновенно приобретает обеспокоенный вид. – Да я же несерьезно. Он доктор. Врач скорой помощи.

– Здорово, что он помогает людям, – успокаивается она. – А я ведь почти поверила, что он наркоторговец. А в какой больнице он работает?

– В Ковенанте.

– А мама дома с младшими детьми?

– Ну, вообще-то она моя приемная мать. – После некоторой паузы я добавляю: – Она медсестра. Они на работе познакомились.

Глаза Шарлотты немного расширяются.

– Ты говорила, у вас еще дети, младшие. Много?

– Двое. Мальчики уже от нее родились, так что у нас большая разница в возрасте.

Не хочу я больше о своей семье говорить. Шарлотта, похоже, замечает, и меняет тему.

– Знаешь, меня всегда восхищали люди, которые занимаются медициной. А я сама терпеть не могу вида крови и всего такого.

– Серьезно? – удивляюсь я, приподнимая брови. – Я бы и не подумала.

Шарлотта бросает на меня заинтересованный взгляд.

– Это почему?

Мне хочется сказать что-нибудь типа «Да потому что ты социопатка». Но я не могу такое произнести. Потому что она понятия не имеет, что я все знаю и про нее, и про ее дерьмовое прошлое, так тесно переплетенное с моим.

– Ну, я просто думала, что люди со временем привыкают… Типа чувствительность к неприятным вещам снижается. К тому же, – добавляю я, поднимая пакет с печеньем, – пациенты были бы от вас просто в восторге.

Шарлотта смеется, и ее плечи немного расслабляются.

– Ой, вот здесь поверните, – вставляю я и показываю на дорогу. – Третий дома слева.

Взгляд Шарлотты останавливается на синем доме с остроконечной крышей и красными ставнями.

– Какой милый дом. Мне очень нравится стиль кейп-код.

– Ага. Вот и моей приемной маме тоже.

Она притормаживает джип и сворачивает на подъездную дорогу. Мансардные окна дома сияют мягким светом, так и маня внутрь.

– Хочешь, я поговорю с твоей мамой? – Шарлотта паркует машину. – Не хочу, чтобы она думала, что ты была одна на улице во время урагана.