Искатель, 2001 №5 - Джек Ричи

ей показалось, пеплом вулкана. С последней каплей проскочила и обидная мысль: пить вино в плохом настроении — это ступить на слишком легкий путь.

— Вера, пригласите ко мне коммерческого директора.

Он вошел, респектабельный, как манекен. Полный набор: брюки, пиджак, жилетка, галстук, прихваченный старомодной булавкой. Походка вальяжная, как и подобает ее заместителю. Его одеколон «Boss» посмел перебить ее трепетные духи.

— Филипп Филиппович, хочу с вами поговорить на серьезную тему…

Он сел и оглянулся на дверь: волчья привычка озираться. И вопрос вырвался сам, без спросу:

— А почему вы всегда оглядываетесь, будто чего-то стянули?

— За этим и вызвали? — Коммерческий директор порозовел, а поскольку лицо хорошо загорело, то от прилива крови оно пожелтело.

— Давно хотела спросить…

— Евгения Маратовна, у меня остеохондроз.

— Ага. Филипп Филиппович, в чем заключаются экономические тайны фирмы?

— Не разглашать суть сделок.

— Не только. Планы финансовых операций, информацию о поставщиках, даже распорядок дня директора. А что происходит, если информация утекает?

— Фирма может понести убытки.

— Нет, Филипп Филиппович, если утечет двадцать процентов информации, фирма разорится.

— Вы меня в чем-то подозреваете? — улыбнулся он.

— Вы же моя правая рука, — улыбнулась и она. Евгения Маратовна при помощи пневматического регулятора установила высоту спинки кресла и сквозь стол глянула на свои ноги в колготках из тактиля и лайкры — цвета нежно-телесного. Коммерческий директор, оказывается, тоже смотрел на стол, под стол. Заметив ее внимание, он отвел глаза. Евгения Маратовна с некоторой грустью подумала, что за все время работы никто из сотрудников даже не попытался за ней поухаживать.

— Филипп Филиппович, хочу получить от вас искренний ответ… Может быть, я не права, что не подписываю контракт с Мишелем Кохом?

— Как вам сказать…

— Прямо!

— Фирма теряет прибыль.

— Но я же напомнила про убыточную сделку с флаконами, когда не проверили платежеспособность клиента…

— Евгения Маратовна, коммерции без убытков не бывает.

— Что-то здесь не так.

— Что не так?

— Почему никто из вас не предложил проверить платежеспособность Коха? Тогда я бы подписала, и делу конец.

— Приказали бы юристу, — он пожал плечами. Ее прямые брови пролегли стрелками, в волосах ярче блеснула тонкая медь, темно-карие глаза потеряли каризну, став черными. Коммерческий директор открылся новой гранью: можно работать аккуратно и толково, но от сих до сих. Работать с единственной целью — отделаться от нее. Выходит, она не знала своих сотрудников. Тогда ей й не узнать, кто здесь враг.

— Филипп Филиппович, давайте еще раз глянем контракт…

— Хорошо…

Она встала, взяла ключи и подошла к сейфу, вделанному в стену. Замок пощелкал, погудел и дал открыть дверцу. Внутри было просторно: несколько папок, кейс, бланки фирмы, пирамидка денег в банковской упаковке… Евгения Маратовна перебрала папки, отыскивая пластиковую с контрактом. Ее вроде бы не было. Она еще раз… Папки не было.

— Вера! У тебя контракт с Кохом?

Вбежавшая секретарша только пожала плечами:

— Контракты у меня никогда не хранились. Сейф был проверен до последней бумажки, каждый листок. Контракт как в воду канул. Оба экземпляра. Не оказалось его и у юриста. Работники фирмы скопились в кабинете.

— А замок? — спросил начальник охраны.

— Его невозможно просверлить: сверло уводит в сторону. Открыто ключами.

— А где вы их храните?

— В сумке, на столе…

— И уходили из кабинета?

— Бывало…

Начальник охраны закончил следствие — ему стало все ясно.

— Может быть, милицию? — предложил юрист.

— А зачем? — почти беззаботно отозвалась Евгения Маратовна. — Материальной ценности контракт не имеет, моей подписи нет…

Она не сразу поняла, отчего пришло моральное облегчение. А ведь просто: мафиозного звонка она испугалась, контракт не подписала, сделки не будет. Оставлять контракт — оставлять улику. И его выкрали. Кто-то из своих работал на мафию. Мелькнула мысль: все-таки надо позвонить майору Леденцову… Внедрять милицию в работу фирмы? Нет, самой вычислить этого подлеца.

12

Мишелю Коху не хотелось выглядеть предпринимателем: похоже, в России капиталистов, особенно доморощенных, недолюбливали. И хотя сегодня, вполне возможно, состоится церемония подписания контракта, оделся он слегка театрально. Брюки цвета кофе, пиджак цвета шоколада, широкая белая сорочка и галстук лунного оттенка, больше похожий на шейный платок. К разряду деловых людей его все-таки приобщал кейс-атташе, южнокорейский, под коричневую замшу, с двумя цифровыми замками.

Он спрятал бритву в шкаф, протер щеки одеколоном и посмотрел на часы. Пора было звонить. Он набрал номер:

— Фройлен Вера? Гутен таг. Вам звонит господин Кох…

— Здравствуйте, — ответил дряблый голос.

— Мне назначена аудиенция с госпожой Евгенией Маратовной. Ничего не изменилось?

— Изменилось…

— По поводу подписания контракта. — Кох решил, что фройлен его не поняла.

— Вы можете не приезжать.

— Контракт директор не подписывает?

— Нет никакого контракта.

— Извините, не понял. Я же лично его подписал…

— А директор не подписала.

— Тем более я должен с ней встретиться…

— Господи, да нет контракта. Пропал он!

Трубку положили. Кох ничего не понимал: как мог исчезнуть контракт? В конце концов, пропавший документ можно восстановить — все дело в банке, который дал бы под контракт хороший кредит. Кох оттуда, из Германии, при помощи переписки и телефона, факса и прочей электронной почты такой банк здесь нашел. Оставалось только явиться туда с готовым контрактом. Но контракта нет. Как объявить это — не хотелось звать их хозяевами — покровителям?

Мишель Кох спустился в гостиничный бар — надо успокоиться и все обдумать. Народу немного, но в одиночестве не посидишь. Местечко он нашел, крайний стул за стойкой у самой стены-зеркала. Слева, разумеется, тоже был стул, но пока пустующий.

Кох, большой ценитель виски, взял «Джек Дэниелс»: он не только видел цвет напитка и чувствовал аромат, но и долго ощущал послевкусие. Одна порция нервы не смягчила; Кох удивился, потому что нервы не смягчила и вторая порция. Возможно, успокоило бы третье виски, но над ухом глуховато-насмешливый голос спросил:

— Как дела?

— Контракт пропал, — вполголоса сообщил Кох.

Рядом с ним сидел мужчина в темных очках, которые держались не на заушных оглобельках, а на крутом горбу его носа. Черные волосы закрывали лоб до самых очков. Впалые щеки с коротко-модной щетинкой темнили кожу. И Кох подумал, что это лицо он назвал бы тонированным.

— В банке был?

— Что там делать без контракта? — удивился Кох.

— И они тебя вообще не видели?

— Разумеется, нет.

— Пойдешь.

— Вез контракта?

— С контрактом,

— Я же сказал: контракт исчез.

— Контракт не исчез.

Кох кивнул: контракт не исчез, а это он отупел. Пришлось подозвать бармена и взять третью порцию виски. Своему мрачному соседу он ничего не предложил, потому что перед мрачным соседом стоял полный бокал коньяка граммов на