Ловцы черных душ. Дело летающего ведуна - Роман Валериевич Волков

– Нет-нет-нет, ваше преподобие, извините, никак не могу показать. Видите, тут и литера на углу стоит: «весьма секретно». Но я на словах все, что вам нужно, расскажу с необходимой ясностью. Итак, первое. Мукомольный завод. Рабочие и служащие завода, под влиянием бывшего ссыльного из «Освобождения труда», создали рабочий кружок на пару десятков человек. Большой головной боли нам никогда не доставляли, все люди взрослые и серьезные, это вам не студенты какие. Вся их деятельность заключается в том, что они тайно собираются в одном из подсобных помещений и читают вслух перепечатку «Искры» или сочинения Плеханова с толкованиями. Да еще ведут бесконечную тяжбу с хозяином завода за сокращение рабочей смены до десяти часов и запрет на использование детей и женщин на вальцовых работах. Члены кружка по большей части мордва, вчерашние крестьяне, устроившиеся на завод после открытия железнодорожной станции. Многие неграмотные. Я к тому, отец Глеб, что это люди мирные, едва только вырвавшиеся из полной нищеты и ценящие свое нынешнее место и свой, пускай и нелегкий, заработок. Вряд ли они готовы на бунт, тем более на убийство.

– И откуда же вы так наверняка все знаете? – Отец Глеб был явно впечатлен осведомленностью жандармерии. – И они вам известны, видимо, поименно? Во всех подробностях?

– Секрет простой, – не без самодовольства улыбнулся Кудашкин. – Один из основателей организации – наш агент. Но давайте перейдем к более существенным вещам. Есть в наших местах зверь и покрупнее. Сообщество при учительском институте. – Брови шефа жандармов сдвинулись, а черные усы съехали набок. – Студенты. В основном старших курсов, да еще аспиранты, кандидаты и даже пара преподавателей, из молодых.

– Эти тоже Плеханова с толкованиями изучают? – осторожно предположил отец Глеб.

– Нет. Эти, к сожалению, прекрасно умеют читать, и им известны и сочинения Бакунина и Кропоткина, и прочих анархистов. Их кумиры в основном народовольцы, марксисты и прочие террористы-убийцы.

– И что же, эти заблудшие души, неужели они действительно планировали убийство? – забеспокоился отец Глеб. – Или они уже?

– Нет, что вы, нет. Мы бы никогда этого не допустили, – с улыбкой заверил священника Кудашкин. – Планы у этих фрондеров, конечно же, глобальные. Оно и немудрено, дело молодое, в голове гуляют ветры свободы, романтика, революция. Хе-хе. Да только дальше теории и пламенных прокламаций эти школяры пойти не способны. У жандармского управления там давно глаза и уши, так что могу говорить об этом наверняка. Благодаря усилиям наших агентов, в последние месяцы организация разделилась на две противоборствующие партии, которые тратят все силы на внутреннее противоборство, чтобы доказать конкурентам, что именно они являются истинными приверженцами социализма, а их соперники всего лишь жалкие соглашатели, недостойные звания революционера.

Шеф жандармов откинулся на спинку кресла, явно довольный возможностью козырнуть достижениями своей агентурной сети перед столичным гостем. Но отец Глеб немедленно заметил за самодовольной гримасой неуверенность, раздражение и даже страх. Видимо, не все шло так гладко с этими студентами, не так гладко, как хотел изобразить жандарм. Священник отметил про себя, что такая среда, наполненная юношескими терзаниями духа, как раз и могла породить того самого бунтаря-чудовище, которому надоели бесконечные философские диспуты и прокламации, не получающие никакого практического воплощения. Заряженный постоянным чтением и обсуждением революционной литературы, он в поисках разрядки мог перейти, так сказать, к революционным действиям. И на какой грех могли толкнуть эти книги несчастного юношу (или девушку), одному Богу известно.

– И наконец… – Кудашкин придвинул к себе достаточно тощую папку, содержащую всего несколько листов. – Последняя организация. Право слово, даже не знаю, стоит ли занимать этим ваше время. По сути, это даже не революционный кружок, а чепуха какая-то. В Н-ском уезде, это достаточно далеко от города, можно сказать в глуши, в одном из мордовских сел, молодой учитель, из местных, некто Шанюшкин, принялся баламутить мужичье. Ну, вы сами понимаете, народ там живет простой. Крестьяне, кормятся лесом, рекой. Куда им нужен этот Маркс или Плеханов, они и половины слов там не поймут. В соответствии с собранной информацией, этот Шанюшкин выступает с прокламациями, взяв за основу, как бы странно это ни звучало, мордовские сказки и местные предания.

Отец Глеб на секунду задумался, пытаясь поймать ускользающую мысль, которая только что встревожила его.

– И это что же, языческие проповеди? А в них не рассказывается, скажем, о жертвоприношениях и прочих кровавых обрядах? И как местный батюшка терпит это?

– Ну, как вы думаете, если бы этот несчастный учитель призывал к жертвоприношениям, разве государево жандармское управление допустило бы такое? Он вспоминает, конечно же, эти байки про насильственное крещение мордвы, но в основном это россказни про мстительных древних богов, восставших колдунов и волхвов, несущих старую языческую веру. Но поймите, это просто сельский клуб, фольклорное общество, ничего больше. Для местных мужиков его выступления это просто повод послушать знакомые байки, попеть песни и отвлечься от работ. А что до тамошнего батюшки, так он стар, и проповеди его давно приелись. А у этого Шанюшкина язык хорошо подвешен, говорят, и вещает он крайне одухотворенно. Говоря короче, – Кудашкин захлопнул папку и собрал все документы в аккуратную стопку, – после некоторых размышлений жандармское управление решило не тратить понапрасну время агентов, и в последнее время особое наблюдение было снято.

– И неужели у вас нет там своих людей? – удивился священник.

– Ну, конечно же, мы не сняли наблюдение вовсе, наш агент посещает их собрания примерно раз в месяц. Она приходит туда под личиной немой странствующей побирушки, так что мы имеем регулярные отчеты. И эти отчеты ясно свидетельствуют, что никакой революционной опасности данное общество не представляет.

Сказавши это, Кудашкин аккуратно откашлялся и внимательно посмотрел на настольные часы.

Теперь, укрепленный молитвой, отец Глеб ясно понимал, что насторожило его в этой языческой секте под руководством сельского учителя. Он ведь прекрасно знал, как часто под маской юродивого может скрываться по-настоящему жуткое зло. А на что способны язычники, он прекрасно помнил по печальному опыту их первого с Муромцевым дела, когда они столкнулись с массовыми убийствами на территории угро-финских племен среди болот Карелии. Но теперь сомнений не оставалось: он должен внедрится в этот сельский клуб, хоть это и непростая задача. И над этой задачей следовало крепко поразмыслить.

Глава 7

Лилия Ансельм, покинув ресторацию, направилась в гостиницу, где ее ожидал номер на втором этаже.

Поднимаясь по скрипучей лестнице, она рассеянно отмечала признаки упадка некогда роскошного заведения: потертый ковер с выцветшим турецким узором, тусклая бронза канделябров, чуть покосившиеся зеркала в потускневших рамах. Все здесь