Коллекция - Валерий Аркадьевич Горбунов

— Благодарю.

Нина Лукошко стремительно вошла в кабинет. Красивое лицо выбелено тревогами и заботой. Тонкие брови сдвинуты к переносице. Видно, она приняла какое-то важное для себя решение и теперь собирается идти до конца, чего бы это ей ни стоило. Коноплев встал, пододвинул ей стул.

— Вы подполковник Коноплев? Я должна сделать важное заявление.

У Николая Ивановича сердце начало биться чуть быстрее. Что скажет ему жена Мити Лукошко? Неужели Ворожеев и Сомов правы и Булыжный — соучастник убийцы?

— Я вас слушаю.

— Иван Булыжный пал жертвой бандитского нападения, — облизав пересохшие губы, говорит Нина. — Организатором этого нападения явился мой муж Дмитрий Лукошко.

— Ваш муж?! Митя?

Он готов был услышать что угодно, только не это.

— Один раз, это было несколько месяцев назад, он уже нанимал хулиганов, чтобы избить Булыжного… Теперь он решился пойти на…

Ее голос пресекся.

— Вы хотите сказать «на убийство»? Это очень серьезное обвинение. Чтобы его сделать, нужно иметь доказательства.

— У моего мужа были для этого причины.

— Причины? Какие?

После некоторого промедления она произнесла:

— Я и Булыжный любим друг друга.

— Любите друг друга? — как эхо, повторил Коноплев.

— Вот уже несколько месяцев, как мы с ним близки…

«Эта женщина не привыкла ходить вокруг да около, — думает подполковник. — Называет вещи своими именами». Мозг его начинает лихорадочно работать. Что кроется за неожиданным заявлением Нины Лукошко? Какие обстоятельства привели ее сюда? Отчаяние женщины, желающей отомстить за гибель любимого человека? Стремление избавиться от ставшего ненавистным мужа и приблизиться к осуществлению преступной цели — овладению коллекцией? Над всем этим Николай Иванович поразмыслит потом, когда останется один. А сейчас он пользуется случаем, чтобы задать жене Дмитрия Лукошко несколько вопросов.

— Как вы думаете, вашим мужем двигала только ревность?

— Было и другое, — четко, без раздумий отвечает Нина. — У Дмитрия с Булыжным были столкновения по службе. Они работают в одной организации.

— Ну, столкновения по службе — еще маловато, чтобы пойти на убийство, — вспомнив недавнюю размолвку с Ворожеевым и усмехнувшись, роняет Коноплев. — А откуда мужу стало известно о ваших отношениях с Булыжным? Пошли сплетни?

— Однажды ему удалось нас выследить. Это случилось за несколько дней до первого нападения на Ивана.

— За несколько дней? А если точно — за сколько именно.

— За два дня.

— Два дня — срок слишком небольшой, чтобы организовать нападение, — бормочет Коноплев.

Нина строго смотрит на него:

— Вы мне не верите?

— Что вы, что вы! Ваше заявление будет самым тщательным образом проверено…

Нина Лукошко облизала пересохшие губы:

— Это еще не все… Однажды Иван сказал: «Если со мной что-нибудь случится, найди в комнате за шкафом большой конверт. И передай его куда следует». Поедемте, я покажу вам, где этот конверт.

— А почему вы вспомнили о нем только сейчас? — удивился Коноплев. — Почему не сказали раньше?

Нина подняла на него затуманенные слезами глаза:

— Я верила, что он будет жив. Он был такой сильный, крепкий. А теперь… — голос ее прервался.

— Что теперь? Ах, да… понимаю. Едем. Машина ждет.

Они высадились у небольшого деревянного дома, темного, покосившегося, явно предназначенного к слому. По осевшим ступенькам поднялись в подъезд. В темноте Нина нашарила дверь, зазвенела ключом. Они вошли. Комнатка была небольшая, с косо срезанным лестницей потолком. Скудная мебель холостяцкого жилища: покрытый болгарским ярко-зеленым келимом топчан, одно кресло, один стул, этажерка, однотумбовый столик с поцарапанной во многих местах крышкой. Шкаф с техническими книгами.

Нина сунула руку между задней стенкой шкафа и обоями, вытащила толстенный конверт. Протянула Коноплеву.

Тот заглянул в него, увидел какие-то чертежи, формулы.

— Что это?!

Нина пожала плечами.

Николай Иванович подошел к окну, с трудом разобрал при слабом вечернем свете написанные угловатым почерком строки: «Проект автоматической системы управления городским хозяйством». Под названием стояло: «Вариант инж. Булыжного».

Коноплев повернулся к Нине Лукошко, сидевшей в единственном кресле в позе плакальщицы — закрытое руками лицо, понуро опущенные плечи, — и сказал:

— Да вы не убивайтесь. Я сегодня говорил с главврачом — Булыжный будет жить. Завтра же вас пустят к нему. Я распоряжусь. И насчет этого, — он потряс тяжелым пакетом, — тоже не беспокойтесь. Передадим по назначению. Можете сообщить своему другу, когда он очнется…

Нина, как распрямившаяся пружина, легко вскочила с кресла:

— Он будет жить? Это правда?

— Скажите, Нина Александровна, не поручали ли вы некоторое время назад Булыжному продать одну вещицу? А именно — табакерку с изображением Наполеона?

«Сейчас будет отрицать», — проносится у него в мозгу.

Но Нина спокойно отвечает:

— Да, поручала… А что? Эта табакерка принадлежала нам. То есть моему мужу.

— А как она попала в ваши руки? Вам дал ее муж?

— Нет. Она валялась в столе. Я взяла ее сама. Деньги были нужны.

— Ну и как Булыжный выполнил ваше поручение? Нина пожимает плечами:

— Продал табакерку, и все. За сто семьдесят пять рублей. И передал мне деньги.

Теперь удивляется Коноплев:

— Передал вам деньги?

— Да… Я купила на них у сотрудницы платье.

«Час от часу не легче… — думает подполковник. — Оказывается, Булыжный не сказал ей, что операция по продаже сорвалась и табакерка попала в руки милиции. Вернул ей деньги, и все». Вслух говорит:

— Неужели вы испытываете недостаток в деньгах? Ведь ваш муж унаследовал после смерти отца целое состояние.

— Он жуткий скупердяй! Весь в старика. У него снега в зимний день не допросишься. Если бы вы только знали, какой он мне закатил скандал из-за этой несчастной табакерки!

— Быть может, им движет желание сохранить коллекцию отца в нетронутом виде? — высказал предположение Коноплев. — Вы, кстати, не знаете, какие у него планы насчет коллекции? Не собирается ли он передать ее государству?

— Что вы — такой жадюга! Впрочем, судьба коллекции меня лично ни капли не интересует! — Она говорит с подчеркнутым равнодушием. Может быть, наигранным?

После того как Нина удаляется, Коноплев возвращается к себе, вызывает лейтенанта Тихонова, просит его позвонить в объединение Системтехника и выяснить, не занимал ли Булыжный некоторое время назад в кассе взаимопомощи каких-либо сумм. Через пять минут Тихонов дает справку:

— Занимал.

— Сколько?

— Сто семьдесят пять рублей.

— Когда именно?

— 5 июня.

— То есть…

— Да, товарищ подполковник. В тот самый день, когда я упустил его в подъезде напротив комиссионного магазина.

— Видите, лейтенант, что вы наделали? Заставили честного человека по уши влезть в долги… Кстати, не хотите ли вместе со мной прокатиться по Подмосковью? Сегодня профессор Александровский передает свою уникальную коллекцию картин музею одного старинного русского городка. Мы с вами приглашены на торжественную церемонию.

…Так случилось, что восьмидесятилетний юбилей старого русского коллекционера Георгия Дмитриевича Александровского отпраздновал целый город. Пятьдесят