Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Дэвид Хьюсон

— Он говорил, что его родители уезжают на выходные. Думаю, он поехал туда, в их дом. Сразу после Хеллоуина в гимназии…

Бирк-Ларсен не стал ждать, пока Лиза закончит. По пути он позвонил Пернилле.

— Только что говорил с Лизой, — сказал он. — Еду за Нанной.

Она ничего не ответила, только выдохнула коротко, с неизмеримым облегчением.

— Это опять тот богатенький мерзавец. Родители у него уехали. И он, наверное…

Бирк-Ларсен не хотел произносить это, не хотел думать об этом.

— Ты уверен, что она там? Тебе Лиза сказала?

К вечеру движение на дорогах стало более оживленным. Нужный ему дом находился в одной из недавних застроек, возле аэропорта.

— Уверен. Не волнуйся.

Она плакала. Даже не видя ее, он видел ее слезы. Как бы он хотел прикоснуться к ним, осушить своими толстыми грубыми пальцами. Его Пернилле, лучшая на свете, любимая. И Нанна. И Эмиль с Антоном. Все они заслуживали большего, чем то, что он им давал, и в ближайшее время он все изменит.

— Мы скоро вернемся, милая. Обещаю.

Когда Лунд снова оказалась среди голых черных деревьев, позвонил Букард.

— Вертолет. Три поисковые команды. Я так понимаю, вы что-то нашли?

— Захоронение.

— Ты мне не сообщила.

— Я пыталась. До тебя не дозвониться.

— Я был на прощальном приеме в твою честь у начальника полиции. На который, кстати, ты не соизволила явиться. Люди не прощаются за завтраком…

— Подожди секунду…

Через лес к ней шел Майер. Он нес что-то завернутое в полиэтилен.

— Так нашли что-то? — потребовал информации Букард.

Майер опустил свою ношу на землю, откинул полиэтилен. Внутри лежала дохлая лиса. Окостенелая, облепленная засохшей грязью. С бойскаутским платком на шее, а под платком — проволочный силок, которым и был задушен зверек.

— Ну что, арестуем всех местных бойскаутов? — спросил Майер, поднимая лису за задние лапы. — Жестокое обращение с животными, ужас что такое.

— Нет, — сказала Лунд Букарду. — Пока нет.

— Закругляйся там, возвращайся в управление и напиши мне полный отчет. Может, еще будет минутка на кружку пива до твоего отлета.

Майер смотрел на нее, зажав под мышкой негнущийся труп лисы — мех в комьях грязи, черные блестящие глаза.

— Знакомьтесь, мой новый приятель Братец Лис! — проговорил Майер, усмехаясь. — Он славный.

Очередной прием, один в числе многих, неотъемлемая часть расписания политика. Возможность встретиться, обсудить, заручиться поддержкой, убедиться во враждебных намерениях.

Закуски оплачивала нефтяная корпорация, напитки — транспортный магнат. Струнный квартет играл Вивальди. Мортен Вебер говорил о политике, а Риэ Скоугор занималась пиаром.

Хартманн улыбался и здоровался, жал руки и поддерживал светскую беседу. Когда ему позвонили на мобильный, он извинился и ушел к себе в кабинет.

Там его ждала Тереза Крузе. Ей было на пару лет меньше, чем ему. Замужем за скучным банкиром. Серьезная, с хорошими связями, привлекательная женщина, но более жесткая, чем могло показаться на первый взгляд.

— У тебя отличный рейтинг. В правительстве только о тебе и говорят.

— Так и должно быть. Мы много работали.

— Верно.

— Так что там насчет журналиста? Ты запомнила его имя?

Она передала ему листок бумаги. «Эрик Салин».

— Никогда о таком не слышал, — произнес Хартманн.

— Я навела справки. Раньше он занимался частными расследованиями. Теперь фрилансер, продает грязь за большие деньги. Газетам. Журналам. Веб-сайтам. Всем, кто готов заплатить.

Он сунул листок в карман:

— Что-то еще?

— Салин хотел знать, как ты оплачивал счета в гостиницах — своей кредитной картой или относил на представительские расходы. Много ли получал или дарил подарков. В таком роде. Я ничего ему не сказала, разумеется…

Хартманн отпил вина из бокала, принесенного с приема.

— Он хотел знать о нас, — добавила она.

— Что ты ему сказала?

— Рассмеялась, конечно. В конце концов… — Улыбка была краткой и горькой. — Ведь ничего серьезного и правда не было?

— Мы с тобой решили, что так будет лучше, Тереза. Прости, что я не мог… — Он не договорил.

— Чего не мог, Троэльс? Пойти на риск?

— Что ему было известно?

— О нас? Ничего. Только догадки. — Снова невеселая улыбка. — Возможно, он надеется рано или поздно напасть на золотую жилу, задавая вопрос всем женщинам, с которыми ты был знаком. Но мне кажется, кое-что он знает наверняка.

— Что именно?

— Он говорил так, будто перед ним лежал твой ежедневник. Он называл даты. Знал, где и когда ты был.

Хартманн старался вспомнить, не слышал ли он имя журналиста раньше.

— За пределами этого кабинета никто не имеет доступа к моему ежедневнику.

Она пожала плечами, поднялась. В этот момент дверь кабинета открылась и на пороге возникла Риэ Скоугор.

— Троэльс, я и не знала, что у тебя гости, — с натянутой улыбкой проговорила она. — Тебя ждут на приеме, это нужные нам люди.

Две женщины оценивающе смотрели друг на друга. Слова были излишни.

— Иду, — сказал Троэльс Хартманн.

Оливер Шандорф был тощим девятнадцатилетним юнцом с копной курчавых рыжих волос и кислым неулыбчивым лицом. Он раскуривал третий косяк за день в гостиной, когда входная дверь распахнулась под напором Тайса Бирк-Ларсена.

Шандорф подскочил с кресла и попятился при виде крупного разъяренного мужчины, наступавшего на него.

— Позови ее, — прорычал Бирк-Ларсен. — Она едет домой.

— Эй! — воскликнул Шандорф, выскакивая в холл. — Между прочим, тут есть звонок. Это частный дом.

— Не выводи меня из себя, сынок. Мне нужна Нанна.

— Нанны здесь нет.

Бирк-Ларсен стал обходить нижний этаж, распахивая двери, выкрикивая имя дочери. Шандорф следовал за ним на безопасном расстоянии.

— Господин Бирк-Ларсен, говорю же вам. Нет ее здесь.

Бирк-Ларсен вернулся в холл. Заметил на стуле возле дивана одежду: розовая кофточка, лифчик, джинсы. Он обматерил Шандорфа и бросился к лестнице на второй этаж.

Парень не стерпел, помчался следом, обогнал Бирк-Ларсена и толкнул его в грудь со словами:

— Вы куда? Вы что это…

Отец Нанны схватил мальчишку за футболку, стащил его по лестнице в холл, швырнул к входной двери и занес над его лицом массивный кулак.