Город темных дел - Владимир Григорьевич Колычев

звонил абонент, скрывающийся под фамилией Кудряшов. Олег Викторович звонил, отец Киры, сосед Артема. Зачем он ему звонил? Не связано ли это как-то с предотвращенным покушением? Именно этот вопрос Малахов и задал Щеколдину.

– Я думаю, это связано с участками, которые пытался сожрать Лысенков. Именно сожрать, потому что мог подавиться, – в динамическом раздумье проговорил майор.

– Коттеджный поселок собирался строить?

– Собирался. Блат у него где-то, но не знаю где. Если скажешь, выясним. Сколько там домиков было, столько и участков хапнул. В аренду. Под строительство домов… Конечно, любой может взять, но чтобы с десяток, да в таком месте! Тут без блата не обошлось…

– Странные какие-то дома.

– А ты не понял? – усмехнулся Щеколдин. – Берешь в аренду, строишь дом, а затем выкупаешь землю. Знаешь, по какой цене? Двадцать процентов от рыночной. А потом продаешь. По полной цене! Земля у Покровского шоссе дорогая, природа какая, монастырь… Я даже не знал, что там вообще можно землю купить. А Лысенков, выходит, знал. И взял. Домиков понатыкал, за капитальные строения их выдаст, а потом снесет. Или на новое место…

– Кудряшов мог ему помогать?

– Ну, если только с замерами… Не думаю, что Кудряшов махинациями занимается. Два года назад точно не занимался, а как сейчас, не знаю, – пожал плечами Щеколдин. – Люди очень быстро меняются.

– Лысенков занимался.

– А нам надо бы его схемой заняться, – немного подумав, сказал майор. – Коррупционная составляющая, угроза экономической безопасности…

Артем кивнул, сдерживая усмешку. Ключевое слово здесь: «надо бы». Лысенкова убили на почве ревности, преступник во всем сознался, так что уже не важно, чем занимался Лысенков. Сигналов по поводу его преступной деятельности не поступало, заявлений никаких нет, прокуратура не в курсе, значит, работать по этому делу или нет, решать полицейскому начальству. А если это глухой номер? Факты без веских доказательств – это фиаско в суде, пятно на репутацию отдела. Кому это нужно? Груздеву точно нет. И Артему тоже.

– Даже не знаю, за что зацепиться… – немного подумав, сдал назад Щеколдин. – Даже не представляю, кто мог проталкивать Лысенкова.

– С Ермолаевым можно поговорить, – усмехнулся Малахов.

– Вчера уже поговорили, – правильно понял его Щеколдин.

– А Алик как-то может быть с этим связан?

– Алик? Хм!.. Ты говорил с этой, с проституткой, как она связана с Аликом?

– А если связана?.. Красивая девка, Холомина с ума свела, и Лысенков переживал, позвонил, чтобы узнать, как она доехала…

– Девка красивая, Алик мимо такой не пройдет. Наверняка под ним работает, а в свободное время подрабатывает… Чья там квартира на Московской улице, не пробивал?

– Зачем?

– А если Алику принадлежит?

Артем кивнул. Копать под Лысенкова желания особого не было, а вот Алик – совсем другое дело. Давно уже пора собрать по нему отдельную папку, Щеколдин, в общем-то, этим уже занимается, но свежий приток информации по нему нужен как воздух.

– Неплохая квартира, но на усадьбу с лебедями не тянет.

– И усадьба есть. И пруд есть. И «лебядей» прут, – усмехнулся Щеколдин, давая понять, что не склонен верить слухам.

Но в то же время он знал, кто такой Алик и чем он занимается. Значит, нужно найти публичную усадьбу и пруд с лебедями. И Щеколдин готов этим заняться, если начальство даст отмашку. А по своей инициативе в это сомнительное предприятие, честно говоря, лезть не хотелось. Именно об этом и говорил его взгляд.

– «Лебяди» никуда не денутся, – качнул головой Малахов. – Дело сейчас не в них, просто есть сомнение, что убивал Холомин. Лысенкова избили, он потерял калошу, в одном носке зашел в дом, вытер кровь о полотенце, вытер грязь об одеяло. Вышел во двор, нашел калошу… Не мог же он найти калошу с дыркой в голове?

– Значит, напоролся на штырь после того, как нашел калошу.

– Тогда его убил кто-то другой. Ударил, уронил на штырь… Семенецкая говорила про какого-то человека у дороги, который стоял, курил. Из машины его видела, когда домой возвращалась.

– И этот человек мог избить Лысенкова. – Щеколдин всерьез отнесся к шатким размышлениям начальника.

– Мог.

– А потом появился Холомин.

– Потом?.. Ну да, Холомин мог появиться потом, – согласился Артем.

Эксперты пока не готовы были дать полную раскладку по событиям в строгом хронологическом порядке. Действительно, кто-то мог предъявить Лысенкову и спросить с него до того, как это сделал Холомин.

– Надо всего лишь узнать, в каком состоянии Лысенков вышел к Холомину, может, у него уже был синяк под глазом.

– Синяк под глазом должен был быть, – кивнул Артем. – Прижизненный синяк.

– Холомин не мог его не заметить.

– Темно там было.

– Надо бы следственный эксперимент на всякий случай провести, – со всей серьезностью сказал Щеколдин. – Может, Холомин оставил тело вовсе не там, где мы его нашли…

– Думаешь, он все-таки мог быть первым?

– Я думаю. А следователь будет работать только с фактами. И с чистосердечным признанием Холомина. Но я все-таки попробую пробить, кто такой этот Лысенков, в смысле, кто у него «лапа»… Может, Алик, а нам этот сучонок… – Щеколдин на мгновение задумался и продолжил: – Знаешь, а я бы не сказал, что Алик нам поперек горла. Не скажу, что он безобиден, но лучше пусть будет Алик, чем Печора.

– Ну да, Печора… – кивнул Артем, давая понять, что это имя ему знакомо.

Вор в законе Печора – фигура федерального масштаба, Артем слышал о нем, когда служил в Новогорске, даже принимал его – на воровской сходке. Печору тогда закрыли, сразу выпустили за отсутствием состава преступления, а кто-то из его дружков остался – один находился в бегах, другой числился в розыске. Нехорошо они тогда расстались, но так Артем об этом ничуть не жалел.

– Старый конь, но борозда глубокая, – скривил губы Щеколдин.

– Давно не слышал о нем.

– Так он и не отсвечивает, сидит в своем гнездышке, стрижет себе потихоньку.

– Кого?

– Да информация противоречивая, может, врут, может, просто преувеличивают… На чем раньше воровской общак держался? На теневой экономике, с фарцы стригли, с цеховиков. А сейчас полковники всякие, у которых миллиарды по квартирам прячутся. В Москве казнокрадов много, Печора их вычисляет, как именно – история умалчивает. Но живет Печора кучеряво. И у нас под ногами не крутится. Ему казино и бордели без надобности… А вот землей… – задумался Щеколдин… – землей заниматься может. Лысенков мог быть из его схемы… Земля у нас реально дорогая, пятнадцать минут до Москвы по платке, да и в городе дороги… сам видел. Сынок у Ермолаева, может, и оторва, но мэр закон уважает. Если там у него к рукам что-то прилипает, то совсем