Искатель, 2004 №2 - Керен Певзнер

Внял солнцеподобный Ра мольбам Изиды и послал ей в помощь Анубиса-Саба-Хентиаменти, с головой шакала, покровителя умерших, некрополей и кладбищ, хранителя ядов и лекарств. Вместе с Анубисом Изида отыскала тринадцать из четырнадцати частей тела. Не нашла она только божественный фаллос.

Анубис плотно сложил и запеленал части тела Осириса и оживил его. Но Осирис отказался взойти вновь на престол фараона в царстве живых и передал власть сыну, которого должна была родить Изида. А сам вернулся в царство мертвых.

И теперь каждый год в мае, когда на землю Израиля спускается засуха, умирает Осирис. А стоит пролиться первому осеннему дождю, Нил разливается, и Осирис возрождается, дабы принести народу Египта сытость и процветание…

Ципи закончила рассказ и словно вернулась в сегодняшний мир из Древнего Египта. Я молчала, давая ей время прийти в себя.

— Профессор Розенталь сделал несколько открытий. На основании скрупулезного изучения древних текстов он нашел место затопления саркофага Осириса и показал, где искать. Саркофаг скрыт под густым слоем донного ила в притоке Нила Рашиде, так как только этот приток естественно впадает в Средиземное море. Сам же Нил закрыт большой песчаной косой и прибоем. Так же было и во времена Древнего Египта. Приток Рашид открыт для прибоя и не имеет каких-либо ограничений при впадении в море.

— И как, нашли саркофаг?

— Пока что египтяне не спешат с выводами израильского профессора. Может, нет денег, а может, это задевает их профессиональную и национальную гордость.

— А что со светильником?

— Именно с него и пошло увлечение Алона египтологией. После Шестидневной войны, в конце 1967 года, его, совсем молодого парня, послали в экспедицию на Синайский полуостров искать нефть. Однажды вахтенные оставили его возле бурильной установки на дежурстве, а сами уехали. От нечего делать Алон стал бродить возле отвалов земли, извлеченных во время бурения, и наткнулся на какую-то штуку, величиной с крупный баклажан. Он попробовал разобрать ее, но металлическая находка не поддавалась. Она была совершенно непрезентабельного вида: гнутая, ржавая, с налипшими камнями, и Алон закинул ее под кровать в жилом вагончике. А когда вахта закончилась и Розенталь собрал свои вещи, то сунул железяку в рюкзак. Дома он, с помощью ножовки и других слесарных инструментов, взрезал находку, и она оказалась полой. В футляре лежал бронзовый фаллос, выкрашенный в зеленый цвет. Фаллос был полым, с дырочками, и внутри сохранились остатки золы, видимо, его использовали в качестве светильника. А по боку шла надпись иероглифами.

— И он прочитал? — удивилась я.

— Для этого Алону пришлось пойти в университет на факультет истории Ближнего Востока, всерьез заняться египтологией, защитить диссертацию и лишь после того понять, что за находка попала ему в руки.

— Ципи, так что было там написано?

— Божественный Эхнатон, повелитель Верхнего и Нижнего Египта, дарит статую со священным фаллосом Осириса своей любимой супруге, прекрасной Нефертити. Кстати, зеленый цвет считался любимым цветом Осириса, ведь с его возрождением зеленели поля. Даже в настенных росписях Осириса изображали с зеленой кожей.

— Красиво, — восхитилась я, — он, наверное, диссертацию защитил по этому светильнику.

— Представьте себе, нет, — ответила она. — Его докторская была посвящена совсем другой теме — изучению склепа, принадлежавшего семье «носителя печати» Бен Хеси. Профессор сделал ряд интересных умозаключений, которыми заинтересовались египтологи многих стран мира.

Я почувствовала, что разговор снова уходит в дебри тысячелетий.

— Странно, что он не упомянул в своих научных работах о светильнике Осириса.

— Это его тайна и страсть. Я сама узнала об артефакте только тогда, когда приступила к докторату под руководством Алона. Он никому его не показывал и хранил в настенном сейфе для особо важных бумаг.

— Почему? Ведь это так естественно для ученого показать свою находку, описать ее…

Ципи замялась:

— Понимаете, Валерия, для человека уровня профессора Розенталя, все должно быть предельно чистым и ясным. Еще тогда, в молодые годы, по закону он должен был сдать находку в комиссию по археологическим ценностям. Ведь у нас даже котлованы не роют, пока археолог не даст разрешение. Да еще египтяне…

— А что египтяне?

— Если бы они узнали, что светильник найден на территории Синая, они бы потребовали вернуть находку. Так что профессор молчал. Сначала по беспечности, а потом уже не мог расстаться со светильником. И я его хорошо понимаю. Такая старинная вещь притягивает, от нее невозможно оторваться. А уж тем более — отдать, даже в музей.

Наступила пауза. И я решилась:

— Ципи, я к вам по делу от профессора.

— Да? А почему он сам не позвонил? — в ее голосе послышались нотки ревности.

— Он очень занят на разборке вещей, поэтому попросил меня заехать к вам.

— Слушаю вас.

— Розенталь сказал, что фирму по перевозкам нашли вы и заказали машину. Верно?

— Да, а что? Они предложили хорошую цену, — в ее голосе появилась нерешительность.

— Как вы выбрали эту фирму, Ципи?

— Нашла в газете объявление, позвонила, заказала машину… — в ее интонации ясно слышалась нервозность. — Да по какому праву вы меня допрашиваете? Я позвоню профессору!

— Звоните, — равнодушно ответила я.

Ждать пришлось недолго. По мере разговора с Розенталем, Ципи то бледнела, то хваталась за голову, а когда она нажала кнопку прекращения разговора, на ней лица не было.

— Почему вы мне сразу не сказали, что убит грузчик, а коробка со светильником пропала?

— Не успела. Увлеклась вашим рассказом об Осирисе. Так вы мне расскажете, как вы вышли на эту фирму?

Но тут зазвонил мой сотовый.

— Мама, тут водопроводчик пришел, — раздался голос дочери. — Пускать его? Ты странная такая: приглашаешь человека и ничего не говоришь.

— Какой водопроводчик? — удивилась я. — Я никого не звала. Никого не пускай, я сейчас еду.

— А ты где, далеко? — спросила Даша.

— Я у Ципи, ассистентки профессора Розенталя, это на набережной.

— Заканчивай с Ципи и возвращайся, мамуль. Мне уходить надо.

— Я буду дома через десять минут, — и, обратившись к Ципи, произнесла скороговоркой: — Ципи, мне нужно уйти.

— Это нельзя так оставлять! — попыталась было она удержать меня. — Я сейчас напишу профессору письмо. Он должен все знать!

Она села за компьютер, а я сломя голову выбежала сначала в коридор, а оттуда в просторный холл дома с окнами, выходящими на яхт-клуб «Марина».

К моему приходу водопроводчик уже ретировался. Я спросила у дочери, как он выглядел, и она ответила, что парень был высоким, рослым брюнетом и говорил по-русски. Наверное, он ошибся квартирой, но хорошо, что дочь сообразила и