"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

НЕЕ – маленькой неистовой, храброй, опаленной страстями, яростной, беременной, влюбленной, неумолимой, опасной, ужасной и такой неповторимой… незабываемой… убийцы… убийцы из Бронниц…

А куда денешься? Отечество вмещает в себя ВСЕ.

И то, как ОНА, подгоняемая ревностью, бежала пять верст по льду Бельского озера в снег, в метель… И как возвращалась снова по льду и снова сквозь кромешный буран и снег – окровавленная, отчаянная, потерявшая и любовь, и надежду, даже саму себя…

– Штурм на рассвете, – коротко отдал приказ полковник Пушкин-младший. – Я сам обращусь сейчас к гусарам.

Он надел свою подбитую мехом офицерскую накидку и как был – с черной повязкой на глазу, вышел к полку.

– Мы штурмуем Бебровский перевал, как только рассветет, – объявил он солдатам и офицерам. – Две турецкие батареи и орда башибузуков – там наверху. Но это, так сказать, начальный этап… Мы пройдем перевал. Захватим Девичью могилу – ключевую высоту. Сбросим их, перешагнем и вытрем о них ноги и пройдем дальше – выбьем башибузуков из села Ахметли. Закрепимся на позициях до прихода армии. Все вы видели, какие страшные зверства творят здесь, на Балканах, башибузуки. Я дал слово, что не буду брать их в плен. А слово я держать умею. Поэтому башибузуков пленных не брать. Телеграфистов с телеграфной батареи взять живыми – их сведения нам нужны. Да, еще… снег там, на перевале… глубокий. Сугробы по пояс. Но мы, братцы, где родились с вами? Что мы, снега, что ли, не видели?

Нарвские гусары загудели. И то правда – что мы, снега не видели? К черту эти Балканы! Даешь!

– Это будет короткий бой. Штурм, – полковник Пушкин-младший поднял руку, призывая полк к тишине. – И я не стану тратить слов, говоря, что вам делать и как. Вы – Нарвские гусары. И этим сказано все. Бородачей башибузуков мы всегда в ботвинью крошили, братцы! Со времен Очакова и покоренья Крыма. Нам же никто не мешает вернуть хотя бы часть тех замечательных традиций, правда? Всыплем им и сейчас на Бебровском перевале по первое число! Да так, чтобы они печччччччченкой это прочччччувствовали!!

Полк заорал нестройно: «Так точно, вашбродь!»

– А можно, полковые музыканты марш сыграют при выступлении? – спросил юный граф фон Крейнц – полковой адъютант. – Мне распорядиться? Умирать – так с музыкой.

– Жить, – ответил полковник Пушкин-младший. – Николя, я вашему деду обещал на вашей свадьбе с моей дочерью вальс станцевать. Ну, если, конечно, вы все же уговорите ее… Это который был отказ по счету с ее стороны?

– Третий, – юный фон Крейнц меланхолично вздохнул.

– Легкомысленная девчонка. Вернемся с Балкан, мой дорогой, я с ней поговорю как отец. Не робейте с ней, Николя, – он подмигнул здоровым глазом.

ОНИ ВСЕ ТАК ЖДАЛИ ЭТОГО РАССВЕТА У БЕБРОВСКОГО ПЕРЕВАЛА.

И – БОЙ.

Горит восток зарею новой…

Грохочут пушки. Дым багровый

Кругами всходит к небесам

Навстречу утренним лучам…

И битвы поле роковое – гремит, пылает здесь и там.

Но явно счастье боевое служить уж начинает нам.

В деревне Ахметли, куда они ворвались на плечах башибузуков, горели хаты, а жители попрятались в подвалы и винные погреба. Снег стал черным на Бебровском перевале от разрывов снарядов и картечи. Под полковником Пушкиным-младшим, лично возглавлявшим атаку, убило осколком коня.

Вид на перевал с вершины Девичьей могилы теперь, после штурма, представлял месиво из снега, земли, камней, крови, человеческих останков, порохового дыма, пепла… Пропаханные борозды в глубоком снегу, тела, тела…

О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями? Чей борзый конь тебя топтал в последний час кровавой битвы? Кто на тебе со славой пал?

Гусарскому поручику Нелидову взрывом снаряда с турецкой батареи оторвало ноги. Юного адъютанта графа фон Крейнца визжащий остервенелый башибузук пронзил насквозь пикой. Полковник Пушкин-младший распластал этого башибузука саблей до самого седла. И убил еще многих в этом бою…

Стоя на окраине взятого штурмом села Ахметли, он смотрел на высоту – на Девичью могилу. На отбитой у турок телеграфной батарее хозяйничали Нарвские гусары, и уже стучал трофейный телеграф, отбивая в ставку главнокомандующего русской армией на Балканах сообщение о взятии Бебровского перевала.

Из башибузуков не ушел никто. Тех, кого не успели прикончить в бою, местное население – выползшие из своих погребов болгары, ненавидевшие башибузуков, – кинулись ловить и вешать в горах, благо их следы на снегу указывали путь.

Полковник Пушкин-младший нагнулся, зачерпнул пригоршню снега и вытер свое разгоряченное боем лицо. Черная повязка на глазу намокла. Он вогнал в сугроб свою саблю по самую рукоятку, очищая ее от крови.

Чистый незапятнанный клинок…

А ту, другую саблю они так и не нашли тогда…

Ингерманландский корнет смотрел на него и улыбался печально сквозь гарь и пороховой дым своими разбитыми губами, не стирая с лица кровь, пот…

Аликс…

Полковник Пушкин-младший впервые за многие годы повторил ее имя. И повторил еще раз.

Аликс…

Ах, если бы нам встретиться раньше…

Если бы все изменить…

Поставить другие декорации в той старой театральной постановке и переписать заново весь текст…

Не было бы тогда людей в целом мире счастливее нас с вами. Не было бы любви, крепче нашей…

Может, все-таки встретимся мы? Нет, не на небесах. Потому что обоим нам путь на небеса заказан.

Может, в другой жизни?

Вот так у нас обстоят дела. Это чтоб вам было понятно.

Вот так складывалась судьба…

Татьяна Юрьевна Степанова

Последняя истина, последняя страсть

© Степанова Т. Ю., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Моим читателям!

Дорогие друзья! Ко мне поступают вопросы, я читаю многочисленные комментарии касательно возраста Кати Петровской – любимой мной и вами героини моих романов. Некоторые читатели пытаются его вычислить, их отчего-то крайне беспокоит, почему это Катя не стареет, не меняется с возрастом.

Дело в том, дорогие мои друзья, что магия и сила авторского замысла позволяют сделать в книгах то, что в реальной жизни кажется невозможным. Например – подарить любимому герою вечную молодость и способность не меняться с течением времени. Книги – это литература, и там вроде бы все как в жизни, но не совсем. В романах свой собственный счет времени, отличный от нашего с вами.

Катя всегда будет молодой, прекрасной, желанной и любимой. Она НИКОГДА не состарится. Она навсегда останется тридцатипятилетней и будет существовать в этом возрасте и в этом образе и в будущем. Это