Современный российский детектив - Анна Майская

— Саня, тебя Денис зовет.

— Иду.

— Ты меня прости, Саня. Трудно привыкнуть к доброте человеческой. Жена меня бросила, сына, Олежку ни разу не видел, а ты такой вот.

— Какой такой. Никудышным меня все зовут.

— Золотой ты. Тебе памятник при жизни надо ставить.

— Мы с тобой еще увидим лучшие времена.

— Хорошо бы.

— А сейчас давай-ка поедим. Что-то живот требует покончить с унылым состоянием и действовать ложкой.

В глазу Дениса появилась искорка смеха.

В мастерской Саня с мужиками придумывал коляску, такую, чтобы можно было Денису в ней полулежать и бывать на улице. Прикидывали так и сяк. На Руси всегда умельцы были. Пригласили на консультацию кузнеца Парфена, старого, но незаменимого в своем деле и Сидора Никитовича. Покумекав, пошумев в разногласном споре, наконец, все пришли к единому выводу.

Как-то раз, возвращаясь с работы, Саня вез впереди себя сооружение очень похожее на инвалидную коляску. Колеса у нее были от мопеда, сиденье мягкое от машины, спинка тоже, ручной тормоз служил самим собой, впереди выдвигалась дощатая панель и по ней можно было сползти прямо на кровать. Когда это сооружение появилось в комнате, глаз Дениса сверкнул, откуда-то упавшей на него росой. Он внимательно оглядел и ощупал рукой коляску и не верил своим глазам.

— Да мы ее сейчас же и опробуем.

— Хорошо, — ответил Денис.

Саня посадил его в мягкое кресло, укрыл культю покрывалом и выкатил во двор. Поставил в тень к забору, под деревья и Денис остался наедине с природой. Саня тихонько наблюдал за ним из окна. Сегодня в их доме произошло великое событие: парень мог теперь дышать свежим воздухом.

Во двор заглянула Вера, она привела из детсада Колюньку. Увидев у забора Дениса, сказала:

— Что Денис Петрович, прогуляемся по селу?

— А что, Вера, поехали, если на меня время не жалко.

— Я бы с вами, Денис Петрович, хоть на край света поехала.

— Со мной, Вера, а не с моим подобием.

— Кто знает, кто знает, — ответила Вера Денису и выкатила коляску на улицу.

Они проехали вдоль всей деревни и старухи, не работающие и все видящие смотрели на гордо идущую Веру позади коляски, в которой восседал Денис, бывший летчик, а теперь получеловек, как его величали сельчане.

— Вези, вези, — говорили злопыхатели. — Только замуж за некого выйти. Обрубок есть обрубок и сколько его ни катай, нигде ничего не прирастет.

— Посмотрим, Денис, падет твоя крепость. Я тебя еще в школе любила единственного, а ты умчался жениться в город — думала Вера, и, иногда останавливаясь, разговаривала с ним о былых временах, а он вторил ее шуткам хриплым голосом со счастливыми нотками.

ПОДКИДЫШ

Аннушка, фельдшерица с дочкой Аленкой шли по улице районного центра. Они сегодня провели весь день вместе и дочь радовалась новизне незнакомого городка.

Потом они сели в автобус и очутились на улице Заречной.

Прямо возле остановки стоял дом под железной крышей. Большой, важный, с новыми окнами и забором. Залаяла собака. Аннушка посмотрела на калитку и вдруг услышала лязг кольца в двери. Она схватила дочь за руку и тут же побежала к подошедшему автобусу, идущему обратно в город. Малышка ничего не заметила, а сама Анна вдруг вспомнила все, что произошло несколько лет назад в этом доме. А событие было неординарное.

Семья Железновых состояла из пяти человек. Лида и Анна — дети от первого мужа, погибшего в паровозном депо, где он работал сцепщиком и Мишутка, сын от отчима, жестокого, малообразованного человека, чем-то покорившего их мать так, что она не замечала его дерзкого обращения с дочерьми.

Рано утром Аннушка вышла на крыльцо, так как собиралась на практику в больницу, ей нужно было успеть к семи часам. Нетерпение молодой студентки медицинского техникума гнало ее чуть свет из дому. Закрыв за собой дверь, она вдруг услышала жалобный писк и увидела сверток.

Анна подняла кого-то, завернутого в байковое одеяльце, и принесла в дом.

Из кухни вышел отчим и недовольно спросил:

— Чаго ты ты там приперла? Рябенка штоли? Убяри куда хочешь, мне дома байстрюки не нужны.

Мать жалостливо попросила:

— Покормить надо дите, да перепеленать.

Отец жестко ответил:

— Мне еще чужих щенков в доме не хватало! И, побагровев, заорал на Аннушку:

— Пошла вон, дурища! Тащи его в милицию.

Мать тихо сказала:

— Слушай, что говорит отец, — отнеси.

Всегда робкая, послушная Аннушка вдруг запротестовала:

— Зверь ты, не человек! Никому не отдам, сама растить буду.

Отчим подошел к ней, сгреб своей лапищей за шиворот, подтащил к двери, ногой распахнул ее и сказал:

— Пошла вон! Поумнеешь — вернешься.

Мать запричитала, но Аннушка, очутившись за дверью, уже ее не слышала. Она бежала по улице, а ребенок пищал надрывно, жалобно. Потом все громче и громче и, наконец, залился хрипловато, слабо.

Вдруг она увидела полуторку, грузовую машину с шофером, из села, где проживал ее дедушка по отцу. Молодой парень, малознакомый, спросил:

— Тебе куда?

— В твое село, ты же знаешь наверняка моего дедушку. Сидора Никитовича?

— Еще бы — единственный бондарь на весь район, постоянно к нему обращаемся. Только я больше там не живу. Переехал на хутор Светлый за пять километров.

Увидев расстроенное лицо девчонки, он открыл дверку машины и, взяв ребенка из рук подождал, пока она сядет в кабину. Потом положил ей на колени сверток.

— Совсем слабо пищит, маленький? — заметил он.

Она прижала малыша к себе, но он не унимался. Тогда она, тихонько развернула ему ножки, и, увидев мокрые пеленки, стащила с шеи платок, подложила ему и завернула снова. Ребенок затих и проспал пока они добрались до села. Ехала она к деду Сидору, родителю ее умершего отца.

— Что я ему скажу? — думала Аннушка. — Вдруг он тоже не захочет принять меня с ребенком?

Свои сомнения она молча держала при себе и только прижимала маленькое существо, которое ни за что на свете никому не отдаст.

Удивленный дед виду не показал, только спросил:

— А это кто?

— Дедушка, — заплакала девчонка, — я нашла сегодня утром малышку у нас на крыльце, попросила оставить ее у нас, а меня отчим из дома выгнал. Я не могу никому ее отдать.

— Девочка? — просто задал вопрос дед. — А ну, разворачивай, сопрела, небось в одеяле, да