Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

class="p1">За спиной у «Родителя года» толпа подростков разбрелась по магазину. Кто-то из них читал недавно приобретенное произведение звездного автора, сидя на полу, а некоторые устроились прямо на стопках книг, словно мы поставили их там только для того, чтобы они служили им стульями. Я уже собиралась привлечь их внимание, но интуитивно поняла, что это все равно не имело никакого смысла, так что оставила все как есть.

И тут я увидела Тельеса.

Этот хитрый лис только что вошел в магазин и изумленно озирался вокруг, словно не верил собственным глазам. Из-за своих пышных бакенбардов и старомодной внешности он казался абсолютно чужеродным среди этой стайки молодежи, будто был жителем XIX века, вышедшим из машины времени DeLorean.

– Почему бы тебе не сходить на склад, чтобы убедиться, что там нет еще одной книги? – не унимался «Родитель года», стремясь продемонстрировать, что не сдастся без боя.

Стоявшая рядом с ним девочка лет восьми то и дело кричала, что ей все равно, что она хочет эту книгу и что неважно, что она с витрины. Мужчина заставил дочь замолчать, взглянув на нее с суровым выражением лица, на котором читалось что-то вроде «не перебивай взрослых».

– Откуда у нас книги на складе? Вы правда считаете, что существует какой-то заговор, чтобы прятать романы подальше от потенциальных покупателей?

Щеки мужика залил пунцовый румянец. Я была рада, что вывела его из себя, но мой оптимизм испарился, когда я поймала усталый взгляд, который бросила на меня Пилар. Я забыла, что книжный магазин принадлежал ей, так что в каком-то смысле я говорила от ее имени.

Обернувшись, я увидела, как Тельес выходит из магазина. Сдержав вздох, я заставила себя принять покорное выражение лица.

– Конечно, пойду посмотрю.

«Родитель года» выпятил грудь, довольный тем, что добился своего. Стараясь не обращать на него внимания, я направилась к складу.

4

Так называемый склад на самом деле представлял собой не более чем претендовавшую на это звание кладовку. Книг мы там почти не хранили. На складе ничего не было, кроме нескольких коробок с возвращенным товаром, стеллажа, набитого папками с отчетами, и капсульной кофемашины, которая в мои смены всегда работала сверхурочно. Я налила себе кофе в кружку с логотипом фестиваля Alicante Noir[316], и, вооружившись ею, вышла в переулок, находившийся на заднем дворе здания.

Там я обнаружила Тельеса, прислонившегося к стене с абсолютно отсутствующим видом. Хотя я и ожидала его там увидеть, это зрелище все равно показалось мне странным.

– Как ты, Грета?

– Хорошо. Ты и сам видел, как у нас дела.

Кивнув, он достал сигарету.

– Всегда приятно видеть, что книжный магазин полон людей, – сказал он, – и неважно, по какой причине. – Я кивнула, соглашаясь, и прислонилась к стене рядом с ним. – Кто же виновник подобного ажиотажа?

– Карлос Ариэль, – ответила я. – Как стиральный порошок.

Я сомневалась, что Тельес знал этого инстаграмера, но, к моему удивлению, он с энтузиазмом кивнул.

– А, да. Я что-то об этом читал. Называется «Деформированная униформа», да?

– Точно.

– Взгляни на это с другой стороны: по крайней мере, благодаря ему все эти ребята будут читать книги.

– Они их не читают, Тельес. Это – чистый маркетинг.

– Думаешь?

– Если бы вместо того, чтобы опубликовать роман, этот парень запустил собственный парфюм, экшн-фигурки или чайный сервиз, то все это продавалось бы с тем же успехом.

– А я вот слышал, что крупнейшие издательства морды друг другу бьют, чтобы подписать с ним контракт.

– Ну, что ж. Издательства – они такие.

Тельес зажег сигарету и выпустил большой клуб дыма, прежде чем снова заговорить.

– В любом случае, Грета, в магазин текут деньги. Это ведь всегда хорошо.

– Ну, раз ты так говоришь…

– Какого черта ты здесь делаешь?

Он мог иметь в виду и переулок, и книжный магазин, и страну.

Отпив кофе, я сделала вид, что задумалась.

– Я могу задать тебе тот же вопрос, Тельес.

– Я искал тебя.

– Для чего именно?

– Чтобы избавить тебя от бесполезного существования, полного разочарования, и привнести в твою жизнь немного эмоций.

– Не помню, чтобы я тебя об этом просила.

– Не переживай, для этого и существуют друзья.

Закончив с кофе, я отошла от стены. Как бы приятно мне ни было здесь находиться, я не могла больше оставлять Пилар в одиночестве. Я была обязана вернуться в магазин, чтобы противостоять «Родителю года».

– Спасибо тебе за внимание, дружбу и интерес, но, как видишь, у нас сейчас полный хаос.

Тельес наблюдал за мной, прищурившись. Я подозревала, что он ждал, что я наконец задам ему вопрос на миллион. Поскольку я уже сюда пришла, то решила удовлетворить его каприз:

– А зачем ты на самом деле захотел меня увидеть?

Он указал на меня сигаретой, словно фокусник – волшебной палочкой. Я уже была готова услышать, как он изречет какое-нибудь заклинание, которое сделает мир более интересным. Что-нибудь вроде «Алохомора».

– Чтобы попросить тебя сделать то, что у тебя лучше всего получается.

– Неплохо.

– Друг моего друга нуждается в твоих услугах, Грета.

– После того, что произошло, мне сложно поверить, что кто-то вообще захочет на меня рассчитывать.

Я попыталась скрыть досаду, возникшую из-за того воспоминания, словно была солдатом, которого мучал старый шрам. Никто уже давно не пользовался моими услугами по очевидным причинам. Во всех магазинах антикварной книги и лавках старьевщиков Мадрида, от спуска Мойяно и до Литературного квартала, ходили слухи, что мне нельзя было доверять, и этот ярлык сопровождал меня вот уже почти год. Сообщество было не настолько большим, чтобы о деле сеньоры Стерлинг и пропавшего Борхеса можно было легко забыть.

Не обращая внимания на мой горький вздох, Тельес снова взмахнул в мою сторону волшебной палочкой.

– Он ищет кого-нибудь, на кого можно положиться, Грета. А я тебе доверяю.

– Несмотря ни на что?

– Несмотря ни на что.

Я взглянула на своего друга. Мне всегда казалось, что благодаря своей аристократической осанке и вьющимся бакенбардам, придававшим ему почтенный вид, Тельес вполне уместно смотрелся бы при дворе XVIII века. Но его настоящий возраст мгновенно выдавала сияющая улыбка, которой он награждал каждого, кто попадался ему на глаза. Он называл себя любителем чтения, а не книг, и голова его была настоящим кладезем информации и знаний, границы которых мне еще предстояло для себя открыть. Не имея четких политических взглядов (впрочем, его позицию можно было легко понять, немного пообщавшись), он был вечным кандидатом на пост директора множества городских фондов и культурных учреждений и человеком, чье имя произносили