Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

со времен Авраама знали лишь посвященные мудрецы и высшее духовенство. И вот она была изложена на бумаге. Создатели пражского Голема основывались как раз на этом описании.

– Значит, причина, почему именно Прага стала местом, где появились големы, в том, что этот город был центром знаний и там находилась еврейская община?

– Да. И еще в том, что евреев там преследовали. Прага была центром гонений на евреев.

– И кто этим занимался?

– Конечно, христиане. Поэтому у евреев и возникла потребность в големах. Опасность сопровождала их все время. Первого голема создал раввин по имени Лёв Бен Бецалель, глава пражской общины. Говорят, он слепил его из глины, собранной на берегу реки, которая протекает в Праге. Об этом было сложено множество преданий и историй, а потом, значительно позже, еще сняли и немой черно-белый фильм. Сюжет везде один и тот же: раввин, знавший нужные заклинания, создал голема из глины.

– Даже фильм об этом есть?

– И не один. О пражском Големе стало широко известно именно благодаря кино. Талантливый немецкий режиссер Пауль Вегенер сделал целых три фильма об этом Големе. По-моему, в тридцать шестом году – я тогда был молодым – в Японии, помню, показывали фильм Дювивье «Голем».

– И о чем эти фильмы?

– Я толком уже не помню, но в одном из них раввин привел своего голема в королевский дворец. Король хотел посмотреть на его творение. С помощью магии раввин умудрился устроить что-то вроде кино и стал показывать королю историю лишений и скитаний еврейского народа. Во время «киносеанса» королевский шут исполнил шутку, совершенно неподходившую моменту. Собравшиеся в зале знать и танцовщицы покатились со смеху. Иудейский бог разгневался и с чудовищным грохотом начал разносить дворец. В обмен на обещание короля прекратить преследование евреев раввин приказал голему спасти короля и его свиту. Вот такое кино.

– Ого!

– Есть другое. Один раввин задумал создать голема, но из-за того, что был недостаточно опытен и благочестив, голем не захотел ему подчиняться. В придачу ко всему голем получился выше, чем задумал раввин, и его голова пробила крышу дома. Тогда раввин решил уничтожить свое творение.

– Каким образом?

– По тайному закону каббалы при создании голема в самом конце надо написать ему на лбу на иврите слово «эмет». Если этого не сделать, он не оживет. Убрав из этого слова первую букву, получим «мет», что значит «земля». И голем немедленно уберется обратно в землю.

– Вот это да!

– Согласно иудейской вере, слова и буквы имеют духовную силу. Поэтому заклинания, произносимые в ритуале создания и оживления голема, записываются на самом големе. Раввин приказал своему голему завязать ему шнурки на башмаках, и когда тот встал перед ним на колени, быстро стер букву «э» с его лба. По телу великана тут же побежали трещины, и, рассыпавшись, он вернулся обратно в землю.

– Ух ты!

– Голем, которого вы видите здесь, сделан из дерева, но, присмотревшись, вы увидите у него на лбу маленькие буквы алфавита иврита – «эмет».

– Ничего себе! То есть, если он зашевелится, надо стереть букву «э»?

– Совершенно верно.

– Мне тоже как-то довелось читать одну историю о големе, – сказал Кусака.

– О! И какую же?

– В одной деревне пересох колодец, и жители, лишившись воды, мучились от жажды. Они приказали голему взять кувшины и принести воды из речки, которая была довольно далеко. Голем повиновался и несколько дней усердно таскал воду и переливал ее в колодец. В итоге колодец переполнился, и вода полилась в деревню, стала затапливать дома, но остановить голема люди не могли, потому что никто не знал нужное заклинание. Такая история.

– Страх какой! – воскликнула Хацуэ Канаи.

– Искусственный человек несет в себе один дефект – он не умеет приспосабливаться к обстоятельствам. В людях эта черта воспринимается как форма безумия и вызывает страх. Когда глядишь на кукол, возникает похожее чувство, скажи? – обратился Кодзабуро к Кусаке.

– Видимо, вы правы. Это что-то вроде страха перед ядерной войной, вам не кажется? Сначала человек нажимает кнопку, оружие уже задействовано, и сделать ничего нельзя. Можно просить, умолять – бесполезно. Бесстрастность на лицах кукол – сродни такому ощущению.

На Кодзабуро слова Кусаки произвели большое впечатление; он энергично кивнул в знак согласия.

– Это ты хорошо сказал, Кусака-кун. Очень точно. Кстати, сначала у этой куклы было совершенно обыкновенное имя – Джек. Джек-гимнаст. Но, как рассказал мне старик – владелец антикварной лавки в Праге, где я ее купил, в ненастные ночи этот самый Джек выходил в одиночку побродить у воды, там, где колодцы, речушки и всякое такое.

– Ничего себе!..

– Старик обнаружил, что на следующее утро после бурной ночи у Джека всегда был мокрый рот.

– Ха-ха! Ну и дела!

– То есть получается, что он ходил пить воду. После этого его и прозвали Големом.

– Выдумки, наверное?

– Ничего подобного. Я сам видел.

– Что?

– Однажды утром я посмотрел на него и увидел, как с его губ стекают капли воды.

– Правда?!

– Абсолютная! Но в этом нет ничего особенного. Просто конденсат. Такое часто бывает, верно? Стекло ведь запотевает, и у Джека на лице тоже могли появиться капли и стекать по губам.

– В самом деле?

– Во всяком случае, так я объяснил это для себя.

Гости рассмеялись, и в этот миг у них за спиной раздался пронзительный крик. Все подпрыгнули от неожиданности и, обернувшись, увидели Куми. Бледная как полотно, она рухнула на колени. Мужчины бросились ее поднимать.

– Это он! Он смотрел в мое окно! – воскликнула она, указывая на Голема.

Сцена 10. В салоне

Однако этот поразительный новый факт нисколько не продвинул вперед расследование. Детективы, по обыкновению, были чересчур осторожны и полдня мучились сомнениями насчет того, стоит верить открытию Куми или нет. Лишь утром тридцатого декабря они с кислым видом признали, что сказанное девушкой могло быть правдой.

Все это время здравый смысл, каким он был в их понимании, отвергал этот факт как абсурдный. Внутренняя борьба продолжалась в них полдня, пока наконец они не обнаружили лазейку, позволившую признать невозможное возможным. Иными словами, допустили, что некто мог использовать куклу для того, чтобы припугнуть Куми. Но стоило следователям задать себе вопрос, кому и зачем понадобилось пугать Куми, как они тут же оказались в тупике.

Трудно представить, что преступник таким образом покушался на Куми. После этого эпизода ничего плохого с ней не произошло, а убили в ту ночь Кадзуя Уэду.

Вряд ли преступник думал, что, напугав Куми, ему легче будет убить Уэду. Ведь Куми сообщила всем, что видела Голема, спустя полчаса после того, как Уэда был