"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Он никого не убивал. – Орлова сморщилась, став похожа в единый миг на старуху, и заплакала.

Кошки, услышав рыдания хозяйки, тут же вернулись. Окружили их.

– Евгения Александровна, милая, помогите нам разобраться. – Гектор придвинулся к ней, обнял ее за плечи. – Пожалуйста. Дело крайне запутанное. Племянник ваш в очень сложной ситуации. Пожалуйста, расскажите нам правду.

– Ради брата – его отца – расскажу все, столько лет молчала, пора. – Она всхлипывала, а сама прижималась к мощному плечу Гектора все плотнее, словно ища у него поддержки и защиты. – Только надо рассказывать с самого начала.

– Обязательно с начала. – Гектор заглядывал ей в глаза, кивал, подбадривал.

Катя, хоть и находилась в растерянности, отметила его чисто профессиональный очень высокий класс в умении «расположить, разговорить свидетеля».

– Клара боготворила Лесика с рождения. Это был ее сын – и только ее. Даже карьера, которой она дорожит и гордится, никогда не соперничала с ним в ее сердце. Лесик любил мать тоже очень сильно. У них была глубокая эмоциональная связь. Это я должна отметить. Потому что это правда. Он не любил отца… Он его не уважал. Он не был добрым и послушным ребенком. Порой он был злым и своевольным, как дьявол. Но мать он любил и слушал всегда. Даже взрослым. А когда был мальчишкой, не хотел ее делить ни с кем. И когда появились на свет близнецы… Это мой брат настоял на втором ребенке. Клара не хотела заводить еще детей. Но он все-таки уговорил жену. А вместо одного родились близнецы. Мальчик и девочка. Теперь я расскажу о близнецах вам.

– О Пете и Жене? Но они были малыши…

– Мне брат тогда позвонил из клиники – на восьмом месяце Кларе делали обследование. УЗИ это называется, да? Смотрели плод. Увидели, что близнецы… что один близнец-мальчик обнимает второго близнеца-девочку. В материнской утробе! Любовь… Любовь и нежность – они не имеют возраста. Это врожденные качества.

Они молчали. Слушали.

– И когда близнецы родились, то с самых первых месяцев они были как одно целое. Потом подросли к двум годам – всегда вместе, в обнимку. И позже тоже. Петя ее, девочку, нашу Женечку, всегда обнимал… Всегда ей отдавал все игрушки, улыбался ей, уступал. Клара к дочке относилась лучше, чем к нему. Ведь у нее имелся Лесик, так что другой мальчишка ей не был нужен. Но девочка сразу завоевала ее сердце. Клара с ней нянчилась. Она ею забавлялась, как куклой. Но она много работала. Это ведь прокуратура. Там день-деньской они на работе. Поэтому, как только близнецы чуть подросли, детьми начал заниматься отец, мой брат. Он был дантист, имел щадящий график, он сам выбирал себе время приема больных – работал в коммерческой клинике и славился. Ему шли навстречу, как многодетному отцу. Няньку они тогда не могли себе позволить нанять, денег не хватало. Он сам был их нянькой. А Лесик… он все эти четыре года дико переживал, что внимание матери переключилось на дочку. Он возненавидел Женю. И чем старше она становилась, тем крепче была его ненависть. Он дико ревновал ее к матери. Вы понимаете, о чем я?

– Да. – Катя позабыла просьбу Гектора не вмешиваться. Все, все вставало на свои места, вот только…

– Но никто не думал, что до такого дойдет. Что он ослепнет от злобы, этот наш мальчик, первенец… В тот день Клара дежурила на работе. А они все вчетвером собирались в парк Горького на аттракционы – был выходной. Мой брат сказал мне, что не оставлял бритвы в ванной. Он всегда очень за этим следил, даже когда спешил. Он побрился, убрал бритву в футляр, вот только не успел положить в шкаф, накрыл полотенцем на комоде – у него каша подгорела, он ее варил для детей. И он бросился на кухню. В ванной плескались в воде близнецы. Они всегда играли в ванной вместе… утенок плавал… Мой брат попросил Лесика за ними приглядеть, пока он на кухне. Он отсутствовал всего пять минут. А потом он сказал мне, что услышал крики из ванной. Плач.

Орлова умолкла. Вытерла слезы ладонью.

– Когда он распахнул дверь ванной, то увидел, что Женя в крови и плавает лицом вниз. Лесик тоже весь в крови – у него были порезы на руке и на животе. А бритва – в его руках. Он уронил ее в воду. Он крикнул отцу: «Петька ее убил, схватил бритву – и по горлу… И меня тоже, меня тоже, папа, вот смотри! Я хотел отнять ее у него, но он меня порезал, смотри, папа…» Петя сидел в ванной в воде. Он все пытался перевернуть сестру Женю, но там было мало места, узкая ванная… Он кричал, плакал… Вода покраснела от крови. А Лесик все верещал: папа, смотри, он и меня порезал бритвой, это он ее убил!

– Was fur ein Horror![32] – прошептал майор Вилли Ригель. Он всегда, когда сильно волновался, переходил на родной немецкий.

– Мой брат поклялся мне жизнью, что не оставлял опасную бритву в ванной. И Петя ее взять не мог. Они в это время уже купались с сестрой. Взять бритву из-под полотенца мог только Лесик. Это он убил сестру. А потом специально поранил себя. Он сделал это намеренно и сознательно из ненависти и злобы в свои десять лет. И он обвинил в убийстве четырехлетнего Петю. Тоже осознанно, чтобы не отвечать самому.

Пауза.

– Женя, как нам потом сказали, умерла не от раны. А от того, что захлебнулась водой. Мой брат не сразу вызвал полицию. Сначала он позвонил жене, и та примчалась… прокурорша… Она выслушала мужа. А потом она выслушала Лесика. Сына. Она решала, понимаете? Она делала свой выбор, как быть. И она его сделала. Она сама вызвала полицию. Она велела мужу, моему брату, сказать, что он оставил бритву в ванной. Это она его заставила соврать! Она объяснила: если обвинят в убийстве четырехлетнего малыша, дело скоро закроют, потому что это несчастный случай. А если обвинят Лесика, то… дело будет расследовано в полном объеме и со всеми последствиями для него. И все узнают – и в школе, и в доме… Его жизнь будет сломана навсегда. Понимаете, она в такой ситуации вела себя не как мать, потерявшая маленькую дочь, а как прокурор… Мой брат… он не вынес всего этого. Всей этой лжи. Он не мог