Вишенка на кактусе - Дарья Донцова

– Как-то раз, – зашептала мне на ухо Анфиса, – пара мышей дождалась, пока хозяева дома уйдут на работу, вылезла из норы в поисках чего-то вкусненького и увидела диковинный предмет зеленого цвета. «Что это такое?» – спросила младшая мышь. «Киви, – ответила черепаха, которая тоже обитала у людей. – Если его съесть, то вмиг поумнеете, разбогатеете и обрастете шерстью из золота». Мыши кинулись к подоконнику, начали грызть диковинный фрукт. Он им категорически не нравился. Мыши плакали, кололись о шипы, но жрали кактус! – захихикала Фиса. – Магда, похоже, им родня… Съемка удалась в полной мере! Спасибо, Степа, это то, что нам надо. Все прекрасно поработали. Белка и Агнесса Эдуардовна – прирожденные актрисы. Базиль и Магда замечательны в своих естественных реакциях. А Олег – просто изюминка в кексе! Идиот с претензиями. Можно подумать, что сценарий нам Уильям Шекспир написал!

Глава одиннадцатая

Утром раздался звонок в дверь. Я, уже собравшаяся на работу, глянула в глазок, увидела Лизу и, испугавшись, распахнула дверь.

– Что случилось?

– Прости, пожалуйста, – всхлипнула Максимова, заходя в холл, – надоела тебе уже до икоты. Но жизнь так повернулась, что ты единственная, с кем я могу быть откровенна. Уже рассказывала тебе, но повторю. Мама моя умерла недавно, ушла от тяжелой болезни. У меня были претензии к лечению и врачам. Я потребовала патологоанатомическое вскрытие ее тела, потому что пребывала в уверенности, что ей поставили неверный диагноз, хотела наказать медиков. Но оказалось, что они были правы. Не стану сейчас описывать тебе всю процедуру, важно лишь то, что биоматериал покойных лежит три года в хранилище медучреждения, в котором проводили исследование. Его можно использовать для определения ДНК. Я это сделала еще до того, как все тебе про встречи с Нелли рассказала, сдала свой анализ. У меня благодаря работе много знакомых, нашелся человек, который помог все организовать. Вчера поздно вечером на почту сбросили результат. – Елизавета судорожно вздохнула и прошептала: – Ноль процентов!

Я заморгала.

– Что?

– Моя мама – не моя мама, – тихо заплакала Лиза. – Она меня безмерно любила, но общей крови у нас нет, понимаешь? Похоже, женщина, которая рассказала историю про погибшего младенца, говорила правду, а Галина Окина – врунья… Почему ты молчишь?

А что тут сказать?

– Ну, – забормотала я, – не та мать, что родила, а та, что воспитала…

– Конечно, я согласна, но… моя родная… моя мама… где?

– Ты говоришь, Римма Федоровна скончалась… – осторожно сказала я.

– Она меня украла! – повысила голос Елизавета.

Я быстро взяла ее за руку, отвела в столовую и усадила в кресло.

– Давай успокоимся.

– Можно у тебя умыться? – прошептала соседка.

– Ванная для гостей – рядом, зеленая дверь.

Пока Елизавета приводила себя в порядок, я позвонила Маргарите.

– Алле, – сонным голосом ответила та.

– Ты где?

Послышались шорох, скрип, затем раздался ответ:

– Ну… типа… это… на работе.

– Где именно, уточни, – потребовала я. – В кабинете никто на звонки не отвечает.

– Ну, ваще-то, скоро буду, – изменила показания девица-красавица.

Я отсоединилась, потыкала пальцем в экран и, услыхав голос Ильи, спокойно произнесла:

– Маргариты нет на работе. Поговорила с ней по телефону, она спит. Сообщи сестре об увольнении, больше общаться я с ней не стану.

– Погоди… – начал компьютерных дел мастер.

Но я быстро выключила телефон, потом взяла свою другую трубку, набрала номер своей хорошей подруги, заведующей секретариатом Романа, и попросила:

– Лара, помоги, пожалуйста. Пока не могу точно сказать, когда буду в офисе. Можешь посадить кого-нибудь в моей приемной, чтобы записывали фамилии всех, кто рвется увидеть меня, и уточняли, по какому вопросу я понадобилась? Тех, чьи проблемы решить не в моей компетенции, надо будет отправить по нужному им адресу.

– Поняла, – ответила Лариса, – сейчас Фатима займется.

– Спасибо! – обрадовалась я.

Тут в столовую вернулась Лиза. Я посмотрела на нее и воскликнула:

– Есть мысль!

Максимова махнула рукой.

– Папы и мамы нет в живых, правду они уже не расскажут.

– Старшие Максимовы понятия не имели, что их новорожденный погиб, они считали тебя своим ребенком.

Елизавета уставилась на меня, а я продолжила:

– Пожалуйста, верни свой мозг на место! В родовой палате находились две женщины, они не были знакомы, просто судьба свела их в одном помещении. Друг друга пациентки не видели – думаю, во время родов не до разглядывания соседки, не тот момент. Младенцев после появления на свет сразу унесли обрабатывать. Что произошло в том помещении, никому, кроме Ирины Николаевны и акушерки Окиной, неведомо. Николаю и Римме сообщили о прекрасном здоровье их ребенка, а свою внучку Ирина объявила мертворожденной.

– А-а-а, – протянула Елизавета, – ты права! Прости, меня эта история прямо дурой сделала. Почему-то я решила, что родители были в курсе, врали мне всю жизнь.

– Нет, – тихо сказала я. – Случилась беда. Ирина Николаевна была опытным врачом. Как она могла не удержать младенца? Не иначе ее сам черт под руку толкнул. Новорожденная погибла мгновенно. Если учесть, кем был Николай Максимович, то понятно, почему главврач, а заодно и владелица медучреждения перепугалась до смерти. Она сообразила, что Николай уничтожит то, что имеют Рожковы, костьми ляжет, но сделает их нищими, отнимет у Ирины клинику и роддом, добьется, чтобы врач отправилась на зону. Разрушит все! Но паника длилась недолго. Акушера осенило: вторая роженица – ее дочь, девушка не затеет разбирательство. В роддоме старшая Рожкова полностью хозяйка. Надо отдать свою внучку Максимовым, сообщить им, что они теперь отец и мать прекрасной девочки. А ту, что произвела на свет Анастасия, записать мертворожденной. Так она и поступила.

– Знаешь, кто еще жив? – вдруг сказала Лиза. – Моя няня Валентина Юрьевна Крылова. Она уже немолодая, но и пожилой ее не назвать. Мы с ней постоянно на связи, поздравляем друг друга с днем рождения, Новым годом и разными праздниками, я навещаю ее. Родительский дом теперь мой, я его сдала семье дипломатов из Германии, у них свои слуги. А Валентина живет в коттедже, который ей мой папа подарил. Я плачу ей хорошую пенсию. Поговори с женщиной. Она много чего знает, после того, как я подросла, стала управляющей поместья.

– Зачем? – не поняла я. – Все вроде понятно…

Лиза нахмурилась.

– Нет, вопросов полно. Кто ко мне приходил с рассказом про смерть новорожденной? От кого фальшивая Нелли узнала об этой истории? Разве Ирина Николаевна могла кому-то правду сообщить? Она, небось, до жути перепугалась, когда поняла, что дочь «большого» человека погибла… Мой отец был не из простых людей. Его отец, мой дед, был обласканным советской властью журналистом и