Вишенка на кактусе - Дарья Донцова

писателем, а мать, моя бабушка, – известной балериной. У семьи была огромная квартира в Москве. Советское время, а у отца одна няня – немка, другая – француженка. Учился он в элитной столичной школе, куда только своих брали. В классе у него были сплошь дети знаменитостей и политиков. Отец аттестат с отличием получил, поступил на юридический факультет МГУ. Туда троечнику, дураку, не попасть. В вузе он стал секретарем комсомольской ячейки факультета. Потом работал в комитете молодежных организаций. И далее без остановок, как на лифте, постоянно вверх. Никогда не тонул, постоянно выше и выше.

Елизавета рассмеялась.

– Почему так? Во время перестройки многих, кто был успешен в советские времена, закопали без права «откопаться» и вернуться в коридоры власти. По какой причине папа был непотопляем? Да потому что у него был великий талант, он умел дружить с разными людьми. С одними в школе учился, с другими – в университете, с третьими в КМО работал, с четвертыми у приятелей познакомился. Вот и оброс связями повсюду.

Елизавета положила ногу на ногу.

– Как-то раз, мне лет двенадцать-тринадцать было, приехал к нам в гости дядька. Я не удивилась – в доме часто народ собирался, родители любили компании, а материальное положение позволяло их собирать, когда душа просит. Как того мужчину звали, не помню. Вечер был, меня спать отправили. Апартаменты огромные, детская далеко от гостиной и столовой находилась. Утром проснулась, побрела завтракать – слышу, как няня и горничная в столовой разговаривают. Валентина Юрьевна говорила: «Они сто лет знакомы. Его в советское время посадили за фарцовку». «Мужика, который к нам приезжал вчера?» – уточнила горничная. «Да, – подтвердила Крылова. – А ведь Николай Максимович дурака предупреждал: не водись с теми людьми, хорошего не получится! И, как всегда, прав оказался. Загнали тогда молодого парня за Можай[1]». «Ой, ой!» – испугалась домработница. «Плохо дело, – продолжила няня, – позор для родителей, а на юноше клеймо – зек. С таким багажом потом никуда на работу не возьмут. Все приятели от семьи отвернулись, боялись даже по телефону звонить. А как поступил мой отец? Он друга не бросил, посылки ему отправлял, нашел ушлого адвоката, поддерживал приятеля и делом, и словом. Когда того выпустили, отправил к своему хорошему знакомому на работу. И – бац! – Перестройка! Все с ног на голову перевернулось. Те, кто при советской власти были ворами, мошенниками, на зоне сидели, стали называться борцами с коммунизмом, приватизировали фабрики и заводы. Юноша тот бизнес поднял, теперь значится в списке «Форбс», живет на три страны. Жизнь его в юности по морде побила, срок он отсидел, научился молчать, никому не доверять. Только один верный товарищ сегодня у миллиардера. Угадай, кто». «Наш Николай Максимович?» – предположила девушка. «Точно! – подтвердила няня. – А теперь скажи: как думаешь, что самое главное в отношениях для хозяина?» Возникла пауза. «Не знаешь?» «Не-а», – призналась горничная. «Верность, – объяснила няня. – Предположим, некто позвал тебя к себе работать, предложил зарплату миллион. Как поступишь?» «Миллион! – мечтательно протянула домработница. – Конечно, пойду… нет, побегу к нему!» «И выяснится, что дядька – обманщик, – хмыкнула няня. – Он полгода вообще тебе не будет платить, будет только “завтраками” кормить: “Работай, завтра конверт получишь”. А потом вообще выгонит. Что делать станешь? У кого помощи попросишь?» «К Николаю Максимовичу обращусь, – пролепетала глупышка, – он добрый, не бросит в беде». «Верно, – не стала спорить Крылова, – он разберется с твоим обидчиком, получишь все заработанное. Но не надейся, что возьмут тебя снова в этот дом. Никогда этого не случится». «Почему?» – прошептала горничная. «Потому что ты один раз променяла хозяина, который тебя никогда не обижал в деньгах, на миллион, ушла. А уходя, уходи! Не любит Николай Максимович предателей, сразу их отрезает и назад никогда не пришивает».

Лиза выпрямилась.

– Няня замолчала, больше ничего не сказала, но я запомнила, что папа предателей не прощает… Рассказала сейчас это, чтобы убедить тебя съездить к моей няне. Идея родилась, можно сказать?

– Говори, – кивнула я.

– Женщина, которая прикинулась Нелли, знает правду о том, что произошло в роддоме. Кто ей сообщил информацию? Или Ирина Николаевна, или Галина Окина. Больше вроде некому, они вдвоем роды принимали. Но вдруг был еще кто-то третий?

Елизавета приподняла одну бровь.

– По какой причине фальшивая Рожкова сейчас неожиданно появилась? Почему не раньше? Меня найти элементарно, я не скрываюсь. Похоже, правда до женщины недавно дошла. И кто мог ей секрет выложить? Ирина Николаевна умерла, а Галина тебя лесом отправила. Кто еще жив из тех, кому теоретически может быть известна история с подменой детей?

– Понимаю, о чем ты думаешь, – кивнула я. – Няня может знать семейную тайну.

– Мне она никогда ничего не рассказывала, – подпрыгнула в кресле Максимова, – но, Степа, давай попытаемся у Валентины Юрьевны хоть что-то разузнать.

Глава двенадцатая

Когда я села за руль и поехала к Крыловой, раздался звонок от Ильи. На сей раз он не начал говорить, что его сестра умница, а тихо произнес:

– Степашка, извини, Ритка – дура, но она не прогульщица.

– Девушка не явилась на работу, – ответила я, старательно пытаясь не рассмеяться.

– Зуб заболел, щеку разнесло, флюс, – как по нотам начал врать старший брат неуправляемой лентяйки. – Бедняжка в четыре утра поехала к доктору, а когда вернулась, решила минут десять полежать, и вырубило ее сразу надолго.

Я припарковалась и решила сделать вид, что поверила в не особо талантливо сочиненную охотничью историю.

– О-о-о, неприятно! Надеюсь, ей дали бюллетень.

Повисла пауза, потом Илья забубнил:

– Ну, она только работать начала, не знала, что бумагу надо оформить. Глупая, неопытная.

– Значит, освобождения от работы нет? – перебила я плач по нотам. – Надо ей его взять. Поехать к тому же доктору, и все будет окей!

– Ну впервые работать пошла, – заныл Илюша, – о бюллетене не подумала! Никогда же не работала! Степа, Ритка уже в БАКе сидит, как положено, в приемной у тебя.

– Жаль, у нас нет фанфар и отряда почетного караула, – не удержалась я от ехидства. – Красную дорожку для прохода на работу ей лично сам Роман Звягин раскатывал?

– Ну Степа! – взвыл Богданов. – Я же тебе нужен!

– Пошел шантаж. Илья, ты прекрасный специалист, но люди твоей квалификации сейчас не редкость. Могу легко другого человека нанять.

– Ему платить надо, а мне-то нет, – заметил он.

– Ты получаешь свою маржу, только не деньгами, – отрезала я. – Да, еще недавно я думала, что будет выгодно взять Маргариту в обмен на твою работу, но сейчас ясно стало, что твоя сестрица – постоянная