Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства - Патриция Мойес

– Чуть-чуть больше corragio,^[15] чуть-чуть больше сосредоточенность – и мы сделаем из вас вполне приличный лыжник, мистер Генри, – сказал Пьетро, оценивая возможности ученика, как догадался Генри, выше, чем они того заслуживали. И все снова поднялись на невысокую насыпь, чтобы совершить очередную попытку.

Итак, в первый день катания случилось чудо, уже ставшее обыкновенным явлением. Обладатели трех пар ног (увы, включить фройляйн Книпфер в их компанию было невозможно), которые в начале урока не сомневались, что никогда, никогда эти огромные неповоротливые дощечки не станут ничем иным, кроме как острыми и скользкими ловушками, к четырем часам научились воспринимать и использовать свои лыжи как практичное и восхитительное продолжение собственных ступней; каждый из новичков испытал, пусть всего мгновение, скромный триумф гладкого, стремительного безмолвного скольжения вниз.

По окончании урока все в приподнятом настроении вернулись в отель, уже чувствуя себя опытными горнолыжниками.

– Я, – объявила Каро, набив рот булочкой с кремом, – безумно влюбилась в Пьетро.

– Не будь такой предсказуемой. Тебе это не идет, – ехидно откликнулся Джимми. – Это очень провинциально – влюбиться в своего лыжного инструктора. И кроме того, думаю, он слишком самодоволен.

Девушка тут же приняла воинственную позицию.

– Почему тебе непременно нужно высмеять любого, кто мне нравится? – горячо воскликнула она. – Ты тоже был бы самодовольным, если бы был столь же красив, как он, так же божественно катался на лыжах и… – Она вдруг оборвала себя на полуслове и совсем другим тоном спросила: – А где Роджер?

– Поехал кататься с полковником Бакфастом, – ответил Генри. – Полагаю, они скоро вернутся.

– Полковник уже вернулся, – сказала Каро, вставая и подходя к окну. Полковник с лыжами на плече направлялся к лыжному сараю позади отеля.

– Ой, ради бога, Каро, не впадай в панику, – легкомысленно заметил Джимми. – Роджер умеет позаботиться о себе.

Ничего не ответив, девушка продолжала стоять у окна, наблюдая за тем, как силуэт полковника растворяется в сумерках.

Спустя несколько секунд появились Эмми и миссис Бакфаст, вместе приехавшие на подъемнике.

– Чудесно! Чудесно! – сказала Эмми, плюхаясь на стул. Щеки у нее разрумянились, в коротких черных волосах блестели еще не растаявшие снежинки. – Дорогой, оказалось, я катаюсь немного лучше, чем думала. Завтра меня переводят в группу третьей ступени. Мы дважды спустились по первому маршруту, и во второй раз я упала только однажды. А как твои дела?

– Я упал двадцать пять раз, – ответил Генри с оттенком гордости. – Я считал.

– Черт, а я забыл сосчитать, – сказал Джимми. – Но все равно уверен, что мой результат лучше.

– А Каро – вундеркинд в нашем классе, – сообщил Генри. – Она будет по-настоящему хорошей лыжницей.

– И представьте себе, – добавил Джимми, – она влюбилась в…

– Не говорите, дайте сама догадаюсь… в вашего инструктора! – Эмми рассмеялась. – Каро, как вы могли!

Девушка отвернулась от окна.

– Лучше бы вам всем заткнуться, – сказала она, стремительно направилась к двери и почти врезалась в полковника Бакфаста. Ко всеобщему удивлению, Каро схватила его за руку и воскликнула:

– Полковник Бакфаст, где Роджер?

– Молодой Стейнз? Неплохой лыжник. Совсем неплохой. В былые времена я взял бы его в команду – ну, после небольшой тренировки, конечно. Одержим скоростью, разумеется, как все молодые. В конце мы предприняли попытку съехать по третьему маршруту… не совсем удачно, но съехали.

– Но где же он? – не унималась Каро.

– Я могу сказать вам, где он, – вставила Эмми. – Пьет чай в «Олимпии».

– Один? – спросила девушка чуточку чрезмерно громко.

Эмми бросила взгляд на мужа и ответила:

– Нет. С Фрицем Хозером. Должно быть, встретились в деревне. Стоя в очереди на подъемник, я видела, как они вместе вошли в бар.

– Ну вот видишь, дурочка, – сказал Джимми. – Твой бесценный дружок цел и невредим, хотя и в сомнительной компании.

Каро заметно побледнела, но сумела выдавить улыбку.

– Простите. Пойду, пожалуй, приму ванну.

И она взбежала по лестнице.

– Ну и девица, – заметила миссис Бакфаст. – Надеюсь, она не израсходует всю горячую воду.

Достав из своей необъятной сумки пачку цветных открыток, она принялась энергично писать.

Полчаса спустя на подъемнике прибыл Роджер, коротко поприветствовал всех и поднялся к себе переодеться. И только уже после семи Генри увидел Хозера, осторожно, как кошка, идущего по тропинке; видимо, он успел в последний момент, перед самым закрытием канатной дороги.

В тот вечер за ужином ощущалась неловкость – Каро с Роджером явно поссорились. Ни беззаботность Джимми, ни хорошее настроение Эмми не могли затмить того факта, что на красивом лице Роджера пролегли упрямые морщинки дурного расположения духа, а Каро хранила зловещее молчание. Баронесса и Франко ди Санти сидели теперь за одним столом и общались в той манере тесной дружбы, которой было достаточно, чтобы вызвать тревогу у любого, кто помнил суровое лицо под тирольской шляпой в Инсбруке. Только Книпферы, Бакфасты и Хозер, казалось, чувствовали себя непринужденно. Миссис Бакфаст была в своем репертуаре и последовательно критиковала холодный суп, жесткую телятину и сквозняк; полковник замкнулся в своем коконе молчания, с удовольствием вспоминая дневные занятия спортом. Хозер ел, быстрыми движениями разборчиво разделяя еду на тарелке, – как птица, выискивающая зерна, – и ни с кем не разговаривал. Под конец он снова ангажировал фройляйн Книпфер в качестве партнерши для вечерних танцев в баре.

Роджер и Каро после ужина исчезли. В девять часов Джимми сказал:

– Чем, черт возьми, эти двое занимаются? Пойду поищу их.

Он вышел из бара и через несколько минут вернулся, ведя обоих, словно на буксире. К облегчению Тиббета, молодые люди, казалось, были в лучшем настроении, чем за ужином.

– Чем вы занимались? – с улыбкой спросила Эмми. – Тайно практиковались в катании на лыжах? Или чем-нибудь предосудительным?

– Разумеется, нет, – лаконично ответил Роджер.

– Могу поручиться, – сказал Джимми. – Все совершенно невинно. Когда я нашел их, они сидели за столом и играли в какую-то игру с карандашами и бумагой.

Каро посидела в баре недолго – выпила чашку кофе и отправилась спать. Джимми налегал на бренди и пытался на чудовищном итальянском флиртовать с Анной, барменшей. Роджер беседовал с полковником о лыжном спорте, миссис Бакфаст мирно вязала. Мария Пиа и Франко устроились за столиком в углу и лишь изредка переговаривались. Даже когда Герда, гувернантка ее детей, в простом черном платье спустилась в бар и Роджер пригласил ее на танец, баронесса, похоже, даже не обратила на это внимания. Тиббеты, уединившиеся за отдельным столиком, обменялись многозначительными улыбками.