Промис-Фоллс. Книги 1-4 + Отдельные детективы. 8 книг - Линвуд Баркли

и точно сводя баланс. Но ведь было и другое. Эти его тетради, куда он скрупулезно заносил своим бисерным, но разборчивым почерком сведения обо всем, что ел, непременно проставляя даты. И его не волновало, что завсегдатаи «Пэтчетса» часто подсмеивались над такими причудами. Филлис и в голову не приходило, что Гарри серьезно болен навязчивым неврозом.

Если бы дело заключалось только в этом, она смогла бы смириться или научиться контролировать его поведение. Но ведь бросалось в глаза и другое – частые и внезапные перемены в настроении. Он мог пригласить ее с Ричардом в кино или на распродажу в торговый центр, где не скупился на расходы, но затем погружался в необъяснимую депрессию. А приступы депрессии нередко сопровождались вспышками злобы. И ко всему прочему добавлялось пьянство. Гарри отказывался обратиться даже к обычному врачу – не говоря уж о психиатре или психологе, – хотя Филлис начала догадываться, что в придачу к неврозу он мог страдать от раздвоения личности, от маниакально-депрессивного психоза. С течением времени набор симптомов расстройства психики только увеличивался.

В периоды мрачного настроения Гарри мог цепляться к любой мелочи, во всем искать виноватых. Случайно не выключенный где-то свет становился поводом для скандала. То же самое происходило, когда он садился в машину после того, как ею пользовались Филлис или Ричард, и обнаруживал, что бак полон всего лишь на четверть. Также Филлис приходилось тщательно следить, чтобы на вымытых ложках не оставалось ни капли воды. Гарри просто выходил из себя, если замечал мокрые ложки в стойке для столовых приборов. Он считал, что Филлис и ее сын часто говорят о нем за его спиной, что было, конечно же, правдой.

Изредка он даже прибегал к насилию.

Так случилось, к примеру, когда Филлис потеряла счет за телефон. Гарри, исправно оплачивавший все счета раз в две недели, не мог понять, почему этой бумажки нет среди прочих. Он перерыл все корзины для мусора и пришел к выводу, что Филлис ненароком выбросила счет вместе с кипой бесполезных рекламных буклетов. Гарри тогда чуть не получил апоплексический удар. В приступе ярости он схватил жену за кисти рук, положил ладони на стол, а потом ударил по ее пальцам керамической кофейной кружкой.

Кости остались целы, но Филлис потом неделю не могла без боли пошевелить рукой. Гарри же почти сразу преисполнился раскаяния. Превратился в самого заботливого мужа в мире. Сам стал готовить три раза в день. Купил для Филлис букет цветов. Взял Ричарда с собой на футбольный матч, показывая, какой он хороший приемный отец.

Но, несмотря ни на что, Филлис и Ричард его не возненавидели. Филлис даже извинилась перед ним и признала, что проявила недопустимую расхлябанность. В конце концов, Гарри был психологически надломлен. Воевал во Вьетнаме, видел то, чего врагу не пожелаешь увидеть, выполнял приказы, которые лучше было бы не выполнять никому. Часто по ночам он просыпался с криком и весь в поту, вновь переживая в кошмарном сне ужасы, через которые прошел в конце шестидесятых годов.

«Гарри с честью служил родине, – не уставала повторять Филлис, – и это оставило в его душе глубокие шрамы».

С Ричардом у Филлис тоже проблем хватало. Наверное, когда умирает твой отец, а ты еще совсем мал, это не может не оставить следа. Или с появлением приемного отца, у которого множество странностей, ты каким-то образом наследуешь их, хотя между вами и нет кровного родства. Кто знает? А Ричард, взрослея и становясь подростком, тоже стал проявлять неспособность контролировать некоторые свои импульсы. Были два случая (по крайней мере о которых узнала Филлис), когда в школе он касался девочек неподобающим образом. Точнее, если уж начистоту, лез с непрошеными ласками. Следовали вызовы к директору, извинения, отстранения от занятий. К счастью, никаких более серьезных последствий. Затем у Ричарда проявилась тенденция к внезапным вспышкам гнева. Внешне спокойный и невозмутимый, он в душе весь кипел, как кипит лава в недрах спящего до поры вулкана. А затем происходил взрыв. Филлис и сына хотела показать врачам, но Гарри решительно этому воспротивился. «Рикки всего лишь мальчишка, – заявил он. – Ему необходимо порой выпустить пар».

Именно это и произошло в тот вечер семь лет назад.

Гарри как раз попал под влияние черной собаки, как однажды метко выразился Черчилль, и находился в таком состоянии почти целую неделю. Филлис и Ричард старались по возможности избегать встреч с ним. Филлис сама справлялась с работой в «Пэтчетсе», уговорив мужа оставаться дома, пока у него не улучшится настроение.

И вот в понедельник вечером «Пэтчетс» оставили в распоряжении проверенных помощников, чтобы семья Пирсов смогла устроить себе выходной. После того как Гарри записал в свою тетрадь блюда, приготовленные Филлис к ужину – на этот раз свиные отбивные, макароны, сыр и консервированную фасоль, – он вдруг заявил, что хочет мороженого.

Филлис сказала, что дома у них мороженого нет. Гарри поинтересовался, как это возможно, если он лично составлял список продуктов для приобретения и точно помнил, как вписал в него мороженое.

«Совсем забыла, – призналась Филлис. – В следующий раз непременно куплю».

«Так какой же мне смысл составлять список покупок, если ты даже не читаешь его? – вспылил Гарри. – Может, ты все-таки купила его, но сама об этом не помнишь?»

Он тщательно обыскал морозильник, стоявший поверх холодильника, выкинув из него замороженное мясо и контейнеры с апельсиновым соком, и разметал все по полу.

«Черт бы тебя побрал!»

«Гарри!»

Ричард наблюдал эту сцену, стоя в проеме двери между кухней и столовой и сложив на груди руки. Он прослужил в полиции Гриффона всего несколько месяцев и жил пока в родительском доме. Он еще не успел снять с себя мундир после того, как целый день выписывал штрафы, а потом разбирался с мелкой автомобильной аварией.

«Неужели, мать вашу, я требую слишком много, если хочу, чтобы дома всегда было мороженое? – Гарри продолжал вышвыривать на пол содержимое морозильника. О линолеум ударился лоток для приготовления кубиков льда, и они разлетелись по всей кухне. – У нас