Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Он тряхнул головой, не понимая, и пригляделся к бумагам, разбросанным по кровати. Это было содержимое файла пациента – Лила Крейн.

– Что за черт?! – Он возмущенно выхватил листок из ее рук и лихорадочно начал подбирать остальные.

– Прости, – проговорила она. – Я знаю, что не имела права их читать. Но они просто лежали там, и я ничего не могла с собой поделать. Джона, нам нужно поговорить.

– Какого хрена, Мэгги? – рявкнул он в расстроенных чувствах, нечаянно разорвав бумагу. Слава богу, коробка Лилы все еще была спрятана высоко в шкафу, не обнаруженная. – Это недостойно тебя!

– Джона, пожалуйста, послушай меня. Я думаю, что Лила нечестна с тобой.

– Что? – Он остановился как вкопанный. Был ли это какой-то печальный, извращенный способ попытаться вернуть его? – О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Просто выслушай меня, хорошо? – Она нервно откинула назад волосы, ее глаза метались. – В этом файле слишком много всего не сходится. Я даже сбилась со счета, настолько много. – Зельда приоткрыла глаза, затем с наслаждением растянулась на бедре Мэгги. – Вот Зельда, например.

Он озадаченно повертел головой.

– Зельда?

– Джона, пожалуйста, не смотри на меня так. Просто послушай. В своем дневнике Лила пишет, что хочет кошку, верно? Говорит о том, как сильно их любит. Но когда я впервые встретила ее в коридоре, прямо перед сеансом, ее кожа была покрыта ужасной сыпью, и она не могла нормально дышать. В отчетах за тот день ты написал, что у нее была плохая реакция на косметику. Но я отчетливо помню, что она спросила меня в холле, есть ли у нас кошка, и я рассказала ей о Зельде. Она действительно заволновалась, призналась, что в прошлом ей приходилось ложиться в больницу из-за сильной аллергии на кошек.

Джона закатил глаза.

– Это нелепо, Мэгги. Многие люди, страдающие аллергией на кошек, тем не менее любят их.

– Да, я знаю, но это только начало. Эти записи полны лжи. Как и то, что она вела себя так, словно ее предложение Курту было спонтанным. Но все газетные сплетни утверждают обратное: очевидно, что Лила попросила Фредди Джеймса предупредить репортеров. Она спланировала все это загодя, за несколько месяцев.

– О, так ты теперь читаешь о ней? – Джона усмехнулся, его сердце учащенно забилось. – Послушай, это вторжение в частную жизнь – ее и мою, и я не собираюсь терпеть. Это всего лишь дешевые слухи; к тому же существует множество объяснений, и я не обязан тебе их излагать. Вполне возможно, например, что она чувствовала себя незащищенной…

– Тогда как насчет этого?

Мэгги показала источник вдохновения для «Икара»: фотографию Джоны в Принстоне, сделанную много лет назад.

Джона сглотнул.

– Что именно? – спросил он тихим голосом.

Какое-то мгновение Мэгги просто молча смотрела на него.

– В этом снимке всегда было что-то завораживающее, – мягко произнесла она. – Что-то цепляющее. Я не могла понять, почему ты вставил в рамку темную, размытую фотографию, почему все эти годы держал ее на самом видном месте. Тайна, окружавшая ее, очаровала и вдохновила меня; когда я рисовала «Икара», мне казалось, что я стремлюсь за какой-то мечтой. Я думала, что, разобравшись в этой странной фотографии, смогу найти ключ к полному пониманию тебя. Но мне это так и не удалось. До этого момента.

Она указала на размытый фон, на яркую полосу золотисто-белого света.

– Это ведь она, не так ли?

Джона сглотнул и обнаружил, что потерял дар речи.

– Я так и знала, – прошептала она и покачала головой. – В этих заметках ты указал, что не знал Лилу в Принстоне. – Она подняла на него глаза. – Джона, почему ты солгал?

У Джоны голова шла кругом, во рту пересохло, дыхание было неглубоким и учащенным. Он понимал, что находится на грани приступа паники, и изо всех сил старался думать. Что вообще можно сказать? Что можно сделать?

Мэгги вдохнула.

– Я видела ее сегодня.

Он почти задохнулся.

– Ты – что?!

Она вздернула подбородок.

– Я завозила «Икара», Джона, – ответила она, затем покачала головой. – Конечно, не нужно было этого делать, но мне захотелось. Чтобы… не знаю… сделать мужественное лицо, что ли. Я хотела посмотреть Лиле Крейн в глаза и увидеть, испытывает ли она хоть какие-то угрызения совести за то, что перевернула мою жизнь. – Она отвернулась, покраснев, затем медленно продолжила. – Но когда я пришла туда, она была… она была очень расстроена. Она спросила, не могу ли я немного задержаться и поговорить. А потом она сообщила мне кое-что… то, во что не хотелось верить. – Мэгги сглотнула, осмелившись взглянуть на него. – Но потом я посмотрела видео.

– Какое видео? – спросил он с колотящимся сердцем. – Мэгги, о чем, черт возьми, ты говоришь?

– Боже, я больше не знаю, чему верить, – простонала Мэгги со слезами на глазах. – Но, Джона, ты должен держаться от нее подальше.

Внезапно он понял, что не может доверять Мэгги. Она была причиной, по которой Лила не появилась сегодня вечером, причиной, по которой она не отвечала на его сообщения или звонки. В своем отчаянии она действовала за спиной Джоны и пришла к Лиле, когда та была наиболее уязвима, напугав ее так, что та отказалась от планов быть с ним. Она сделала все возможное, чтобы разрушить их шансы быть вместе, чтобы вернуть его.

Звякнул телефон. Сообщение.

– Джона! – взмолилась Мэгги.

Он вытащил из кармана сотовый и, взглянув на экран, увидел незнакомый номер.

– Джона, пожалуйста! – Мэгги почти кричала. – Происходит что-то ужасное. Я это чувствую. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

Он разблокировал телефон, чтобы прочитать сообщение, и с удивлением понял, что оно от Лилы:

Джона, он здесь. Не знаю, что делать. Мне так страшно. ПОМОГИ.

Он поднял глаза на Мэгги.

– Убирайся.

Ее глаза расширились.

– Что?

– Я понял, чего ты добиваешься, – процедил он. – Ты пытаешься помешать нам быть вместе. Но то… то, что ты сделала сегодня вечером… Это невероятное предательство. Ты права, Мэгги: ты никогда не была у меня на первом месте. Я всегда знал, что заслуживаю кого-то лучше тебя. А теперь убирайся. Я больше никогда не хочу тебя видеть.

Мэгги встала, ошеломленная, но не двинулась с места. Ее глаза наполнились слезами, подбородок задрожал. Но теперь Джона увидел в выражении ее лица кое-что еще, нечто совершенно новое. Страх.

– Ты что, не слышишь меня?! – завопил он. – Убирайся к черту из моего дома! Сейчас же!

С минуту они стояли так в горькой печали, ненавидя друг друга. Но так же, как он любил в Мэгги эхо самого себя, так и теперь