Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

«О да, за дверь», — говорит она, и я не могу понять, шутит она или нет. Она ставит локти на низкий столик и смотрит прямо на меня». Я не люблю бары — или парней, «она снова морщит нос, что, как мне помнится, понравилось при нашей первой встрече, — которых, кстати, там полно. Мне не нравятся парни, я не устраиваю перепихонов, и я не увлекаюсь бессмысленным сексом. Секс, определенно, но не бессмысленный секс.»

Я киваю, удивленный. Искренность — явно «фишка» Флоренс.

«Сашими?» Она предлагает мне немного из своих палочек для еды, слегка вызывающе протягивая их мне.

«Расскажи мне о Рейчел, «просит она, — Какой она была? Что она сделала? Что тебе в ней больше всего нравилось? Как она умерла?»

Я выдыхаю.

«Это слишком много вопросов», — говорю я, собираясь с духом, чтобы ответить ей. Рейчел — моя любимая тема, но я остро осознаю, что выгляжу как скорбящий вдовец, одержимый своей умершей девушкой, каковым, конечно же, я и являюсь.

«Рейч была, «я делаю паузу, «Рейчел была потрясающей; она была забавной, яркой, нахальной и амбициозной. Она была красивой, сдержанной и освещала комнату. Все, кто ее встречал, обожали ее. Она была легкой компанией, но общительной, самоуверенной, но не высокомерной, она была волнующей, но домашней, она была… ну, она была для меня всем.»

Она пристально смотрит на меня, не заполняя паузу, поэтому я продолжаю.

«Она была шеф-поваром, и чертовски хорошим. Однажды она надеялась открыть собственный ресторан, и я не сомневаюсь, что так бы и было».

«Как она».

«Авария на мотоцикле, — быстро вставила я». Сбита машиной. На большой скорости за рулем был пьяный водитель. Он сбил ее с дороги и… Я делаю глоток сакэ, и оно обжигает мне горло. «… И, ну, вот и все». Я проглатываю небольшой комок, образовавшийся у меня в горле. Та, которая всегда рядом, когда я говорю с кем-либо о ее смерти, что, кстати, случается не так уж часто. Я стараюсь избегать разговоров об этом именно по этой причине. Тем более на свидании с другой женщиной.

«Горе, — задумчиво говорит она, — забавная штука».

«Да, — соглашаюсь я, — да, это так».

«Оба моих родителя умерли», — говорит она как ни в чем не бывало. «У меня нет живых родственников. Я, в буквальном смысле, одна в мире». Флоренс говорит это без жалости к себе, за что я ею восхищаюсь. Она не говорит, как они умерли, а я не спрашиваю. Мы уже достаточно поговорили о смерти.

— Итак, ты когда-нибудь был женат? Я опускаю голову». Боже, прости, это слишком личное? Я действительно отвыкла от этой чепухи о свиданиях.

«Не будь идиотом, это совершенно законный вопрос», — отметает она мой комментарий.

«Нет»… Я никогда не была замужем, никогда по-настоящему не хотела быть, никогда не была одной из тех девушек, которые мечтают о пышной белой свадьбе.

«Так о чем ты мечтала, я имею в виду, когда была маленькой девочкой?» Я задаю вопрос в шутку. Разговоры о смерти потребовали чего-нибудь полегче.

Флоренс на мгновение замолкает, очевидно, обдумывая свой ответ, и поджимает под себя стройные ноги, отправляя в рот кусочек эдамаме». Счастье, «говорит она наконец.

Я полагаю, что это такой же хороший ответ, как и любой другой.

«Теперь, когда я становлюсь старше, мне начинает нравиться идея разделить свою жизнь с кем-то. Наверное, я всегда был немного сторонником обязательств, в свое время я отклонил пару предложений!»

«Держу пари, «говорю я, улыбаясь ей». Настоящая разбивательница сердец.

Она смеется. «Не совсем, — скромно говорит она. — Наверное, я всегда немного боялась отдавать себя одному человеку, это кажется таким грандиозным поступком. Но в эти дни, ну, теперь я чувствую, что готова ко всем этим обязательствам, дружеским отношениям, может быть, даже к созданию семьи, кто знает. Она вгрызается в суши.

Я киваю». Это то, чего все хотят, не так ли, дружеского общения, разделить свою жизнь с тем, кого они любят?

«Нет, Дэниел, — отвечает она, поправляя меня, — я не думаю, что все так думают. Я думаю, что есть люди, которые не способны разделить свою жизнь с другими или сформировать глубокие связи с другими людьми. Люди-зомби: живые мертвецы».

«А я-то думала, что я профессиональный циник», — смеюсь я, наполовину ожидая, что она вернется с репликой, «но твое сердце к этому не лежит…» Я чувствую знакомую боль в груди. Тот, где я на мгновение начинаю получать удовольствие, а потом понимаю, что Рейчел ушла и никогда не вернется. Как бы мне ни нравилось разговаривать с Флоренс, она не Рейчел и никогда ею не будет.

— Ты когда-нибудь был в Японии? — Спрашиваю я, пытаясь разрядить обстановку в разговоре и поднять себе настроение». Кажется, ты немного разбираешься в суши и японской культуре.

«К сожалению, нет. Но это определенно в списке желаний».

«Ах да, список желаний! Итак, что еще в нем есть?»

Я чувствую, что она улыбается мне немного вызывающе, хотя я могу ошибаться, как я уже сказал, у меня нет практики.

«Ты, Дэниел».

Мы оба смеемся, потому что я знаю, что она подшучивает надо мной. Но в том, как она говорит, есть что-то, что смутно напоминает мне Рейчел: ее прямота, ее сильный дух, тот факт, что она не кажется нуждающейся в спасении. Женщина-воин. И все же в ней есть какая-то уязвимость, как и в моей девочке.

«Ты когда-нибудь кому-нибудь изменял?» Она говорит об этом прямо. Вопрос сбивает меня с толку, но я стараюсь не показывать этого. Вероятно, это какой-то тест.

Я подумываю о том, чтобы солгать». Когда я был намного моложе, — честно говорю я». Но в моем возрасте сейчас я бы и не мечтал об этом. Я не понимаю обмана», и это правда, что я не понимаю. «Я полагаю, что если ты хочешь изменять в отношениях, то ты не можешь по-настоящему любить человека, с которым ты, не по-настоящему, не глубоко, и тебе нужно набраться смелости уйти. Честность важна для меня. Когда я встретил Рейчел, после того, как я встретил ее, я больше никогда не смотрел на других женщин, даже не замечал их по-настоящему.»

Я думаю, это правильный ответ, потому что она пристально смотрит мне в глаза взглядом, который можно ошибочно принять за почти любящий.

Флоренс медленно отвечает: «Я верю в моногамию в отношениях. В прошлом я совершала ошибки. Я оставался слишком долго, не хотел причинять людям боль, что, конечно, неизбежно и было именно тем, что я в