Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

«Да, мне жаль, что тебе пришлось это увидеть», — говорю я, как будто это каким-то образом зависит от меня. «Тебе принести воды?»

Он качает головой, продолжая расхаживать по небольшому помещению. «Они жаловались на запах, на вонь, понимаете? Особенно пара внизу. Так что мне пришлось подняться наверх».… Я должен был взглянуть. «Понятно, что он взволнован.

Теперь у нас есть данные о жертве, Карен Уокер, сорока восьми лет, хотя бедная сучка, черт возьми, выглядит намного старше в (гниющей) плоти. Квартира принадлежала ей, но, судя по всему, она прожила там не слишком долго. Недавно развелась. Она известна нам как жертва домашнего насилия, ее старик отсидел шесть месяцев за то, что в начале 2000-х вышиб из нее дух. Я говорю ребятам немедленно найти его, но почему-то знаю, что это не его рук дело. Снова это внутреннее чутье.

«Карен… Ты знал ее?»

Его джемпер выглядит так, будто сел после стирки. Плохой материал.

«Нет, нет»… Я не… не совсем, не по имени… Я видел ее несколько раз, приходила и уходила, ты знаешь… как и всех здесь. Ты узнаешь людей, понимаешь, по их лицам. Она была достаточно дружелюбной, всегда здоровалась и улыбалась мне.… вежливая… казалась нормальной, милой, понимаешь? Нормальная… «повторяет он. — Она не была такой заносчивой, как… ну, не то чтобы некоторые из них были здесь. У большинства из них больше денег, чем хороших манер. Она казалась немного робкой, застенчивой, или, по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление — немного нервничающей, понимаете? Нервный тип…

Он впервые увидел смерть и несет чушь. Обычно это происходит одним из двух способов: люди либо не могут заткнуться, либо замолкают. И он определенно первый. Ему нужно бренди. И да, прежде чем ты успеешь подумать, они платят ему недостаточно.

«Хорошо, спасибо, Саймон». Говорю я.

Дэвис уже здесь. Саймон продолжает что-то бормотать себе под нос. Сегодня вечером мы добьемся от него хоть какого-нибудь здравого смысла, и я делаю мысленную пометку попробовать еще раз завтра, как только его первоначальный шок сменится чем-то более осознанным и он немного поспит, если сможет, бедняга.

Я киваю Дэвису и собираюсь уходить.

«Это были странные две недели»… происходит странное дерьмо… сначала эта птица… та девушка на прошлой неделе, а теперь это… Саймон бормочет.

Я оборачиваюсь». Что это за девушка, Саймон?

Он качает головой». Девушка, которая живет в квартире напротив.… та, что напротив ее квартиры — покойницы.

«Хорошо, «отвечаю я как можно спокойнее». а как насчет нее? Что случилось?

«Она хотела посмотреть запись с камер видеонаблюдения. Она купила мне пиццу и пиво… Она… она… Черт!» Он снова теребит себя за волосы, выглядя очень расстроенным, даже смущенным.

Я молчу.

«Послушай, «говорит он, — может, это и ерунда — возможно, все к черту, — но эта девушка… Я думаю, что она, возможно, накачала меня наркотиками».

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

«Мне нужно, чтобы ты проверил кое-кого по имени Дэнни-Джо Николс, женщину», — говорю я Хардингу. Я даю ей адрес и прошу перезвонить мне, как только она сможет.

— Она не открывает дверь, губернатор… Ее нет дома». Делейни смотрит на меня.

— Мы вернемся позже, «говорю я. Нам нужно срочно поговорить с Данни-Джо. Я склонен вышибить ее дверь и беспокоиться о последствиях позже, но на данный момент я не могу позволить себе ошибку.

Саймон Джонс рассказывает мне свою историю со смесью острого смущения в сочетании с интуитивным ощущением, что что-то определенно не так. Ему нужно снять груз с души. Данни-Джо, по его словам, настоящий красавчик. Итак, тот факт, что она проявила интерес, ни много ни мало сексуальный интерес, к такому немолодому, эстетически незаурядному ничтожеству, как он, естественно, вызвал некоторые тревожные звоночки. Он, конечно, не говорит этого, потому что в этом нет необходимости. Бедняга пережил достаточно унижений и расстройств. Он съеживается, рассказывая мне о случившемся, и я вижу, что он внутренне ругает себя за то, что был настолько глуп, что позволил своему эго — и члену — клюнуть на то, что, совершенно очевидно, было одной из старейших уловок в книге.

Он говорит мне, что несколько часов спустя очнулся от того, что казалось самым глубоким сном в его жизни, «почти как в коме», как он выразился. И его пенис торчит из брюк, обнаженный. Он говорит, что на его экране в режиме повтора крутили порнофильм, но он не помнит, чтобы владел им или когда-либо видел его раньше. Он чувствует необходимость самым решительным образом заявить, что ему не нравятся школьницы и никогда не нравились, за исключением тех времен, когда он сам был школьником. Я киваю. Я верю ему. Он говорит, что почти ничего не помнит — даже время суток было, но когда он пришел в себя, было темно. Он не знал, как долго был без сознания и что происходило до этого, знал только, что девушка из шестой квартиры, самая подтянутая, приходила к нему, чтобы спросить о записях с камер видеонаблюдения. Что-то о ее брате и пропавших вещах… он не может точно вспомнить, и я наблюдаю, как он борется с разочарованием, пытаясь вспомнить больше деталей. Они, должно быть, поели пиццы, потому что, когда он проснулся, в коробке на его столе лежали недоеденные пепперони и пачки «Будвайзера», две из которых были пустыми. Он предполагает, что выпил их сам, или они выпили по одной. Саймон говорит мне, что он знает, что это глупо, и что большинство мужчин посчитали бы своей счастливой звездой то, что такая девушка захотела, ну, вы понимаете, но он не знает, что произошло, и он чувствует себя оскорбленным и использованным, как будто его подставили, что говорит мне о том, что он довольно нормальный человек с нормальными реакциями. Он объясняет, что, когда он проснулся, из комнаты ничего не пропало, кроме Данни-Джо, конечно. Но все записи с камер видеонаблюдения были стерты. Я спрашиваю его, что было на нем, может ли он вспомнить, что видел что-то необычное, что-то отличающееся, или можно было заметить на записи «брата» этого Данни-Джо? Он качает головой. Он не может вспомнить.

«Я чувствую себя таким придурком, «говорит Саймон, «как будто эта сука действительно издевалась, пыталась подставить меня, выставить каким-то ничтожеством или что-то в этом роде…»

Я сочувственно киваю. Я думаю, могло быть хуже: она могла перерезать тебе вены. Но я этого не говорю.

У меня звонит