Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Он снова повернулся и, достав из кармана ключ, отпер обшарпанную деревянную дверь. Она с легким скрипом отворилась, обнажив тонкий темный язычок ступенек. Не оглядываясь, он начал подниматься.

Стало невероятно темно, и Лила обнаружила, что ей приходится идти на стук его ботинок, слегка спотыкаясь на крутых узких ступеньках, звук собственного дыхания громко отдавался в ушах. И как раз в тот момент, когда она задалась вопросом, закончится ли когда-нибудь подъем, они дошли. Он отпустил ее руку, прошел через темную комнату к маленькому окну и распахнул его. С внезапным порывом холода на них нахлынул остальной мир – звуки вечеринки внизу, мерцающие огоньки, спрятанные в траве, запах мягкой весенней ночи с тем таинственным волнением, которое приходится на смену времен года.

– Теперь все в порядке, – заверил он. – Им никогда не придет в голову подняться сюда.

Она повернулась к нему.

– Все нормально? – тихо спросил он.

Она вздохнула, кивнула и пролепетала:

– Спасибо тебе.

Он мило улыбнулся, склонил голову набок, протянул руки к ее лицу и, прежде чем она поняла, что происходит, сорвал с нее маску. Она вздрогнула, внезапно почувствовав себя беззащитной. Через окно мягко, словно из другого мира, доносился джаз. Она потянулась к его маске, чтобы наконец увидеть его, но он отстранился.

– Я не могу, – сказал он огорченно. – Эти дурацкие правила все еще действуют.

«Какая чудесная песня», – рассеянно подумала Лила, дрожа. Сегодня вечером все еще может быть замечательно, уговаривала она себя – в особенности эта романтическая сцена, неизбежная, маячащая очаровательно близко. Будущая перспектива ее жизни все еще казалась в тот момент бесконечной чередой сцен, подобных этой: при бледном свете звезд, на заднем сиденье низкого уютного автомобиля, стоявшего под сенью деревьев… менялись только мальчики, а этот был таким милым…

Он взял ее руку в свою, нежно изучая, и поцеловал перевернутую ладонь. Затем его губы коснулись ее шеи, когда он спустил бретельки с ее плеч, платье растеклось лужицей по полу. Она стояла перед ним, дрожа. Здесь, в этой тихой комнате на чердаке, они внезапно оказались совершенно одни.

– Боже, ты прекрасна, – выдохнул он.

И когда посмотрел на нее, его глаза блестели из-под маски в лунном свете, она поняла: он все еще думает, что она не знает, кто он такой.

Она инстинктивно почувствовала – внезапно, – что-то идет ужасно неправильно. Что-то подсказывало Лиле, что на самом деле она в опасности и ей необходимо уйти – немедленно. Это был тот момент, когда ей стоило догадаться.

Он крепко поцеловал ее, поцелуй был похож на удар. Давление его хватки было поразительным, и впервые это испугало ее. Он слегка застонал, прижимаясь к ней, его сила, его размеры угрожали поглотить ее целиком. Теперь ситуация каким-то образом поменялась, и впервые в жизни она почувствовала себя бессильной. Целуя ее, он сбросил пиджак, сорвал галстук, начал расстегивать рубашку.

– Давай не будем торопиться, – тихо взмолилась она.

Он помолчал, чуть улыбнувшись.

– Не волнуйся, – сказал он. – Теперь ты в безопасности.

Он снова приник к ней, и она попыталась ответить на его поцелуй, но все еще не могла избавиться от холодного покалывания внутри. Поцелуи снова стали более настойчивыми, и Лила инстинктивно отпрянула. Все это было неправильно, обрывок их близости напоминал поезд, мчащийся сквозь ночь, и она чувствовала, что ничего не может сделать, чтобы остановить его. Он снял рубашку, сбросил ботинки, расстегнул молнию на брюках. Он запустил руки в густую гриву ее волос, крепко сжал и потянул, заглядывая глубоко в ее глаза.

– Тебе это нравится? – спросил он, и она слегка кивнула. Лила чуть кивнула… не так ли? – Давай ляжем, – сказал он, затем легко поднял ее и опустил на пыльный ковер.

Он последовал за ней вниз и принялся покрывать поцелуями ее тело, и она изо всех сил старалась раствориться в его прикосновениях.

Какое-то время царила гулкая тишина. Иногда возникали паузы, которые, казалось, вот-вот прервут происходящее, но надежда на это всякий раз разрушалась силой его хватки и напоминанием, что она все еще находится там: пойманное тонкое, как паутинка, перышко, уплывающее в темноту.

Он отвернулся, возможно, чтобы скрыть тайный прилив триумфа, будто вид его ликующей улыбки мог испортить великолепную неподвижность выражения ее лица, и когда его глаза наконец вернулись к ней, он прижал ее плечи к земле, пригвоздив к месту. Сейчас она не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела.

Теперь его рука внутри нее, его пальцы длинные и уверенные; она отвернулась, крепко зажмурив глаза, и он сильно укусил ее за шею. Она задохнулась, сердце бешено колотилось. Затем движение, внезапное, давящее.

– Я не готова, – пролепетала она.

– Тебе не нужно нервничать, – тихо сказал он. – Ты можешь доверять мне.

Он нежно погладил ее по щеке, его глаза блестели в темноте.

– Все в порядке? – прошептал он. И, прежде чем она успела ответить, обхватил пальцами ее шею и вошел в нее.

Лила вскрикнула при первом ярком разрыве и впилась ногтями ему в спину. Она почувствовала его внутри себя, и острота начала спадать, но все же: это было не то, чего она хотела.

– Пожалуйста, – взмолилась она.

Он мрачно улыбнулся сквозь маску, улыбка, которая будет преследовать ее долгие годы. Будто они все это время были в каком-то извращенном и экстатическом союзе, будто это был их общий секрет, и все это было какой-то дикой игрой. Затем он перевернул ее, притянул к себе за бедра и вошел еще глубже.

– Теперь ты в безопасности, – снова прошептал он; и какой был смысл сопротивляться? Всхлипнув, она сдалась, слезы текли по лицу, и она позволила ему получить то, что он хотел.

Он похитил ее под ложным предлогом, намеренно дал ей чувство безопасности – позволил полностью поверить, что может и будет заботиться о ней. И он использовал свое время по максимуму – взял то, что мог получить, жадно и бессовестно. Он взял Лилу в ту тихую весеннюю ночь – взял ее, хотя на самом деле у него не было права прикасаться к ее руке.

Когда все закончилось, он упал рядом с ней, его грудь тяжело вздымалась. Он притянул ее к себе и обвил своим телом, теплое дуновение его дыхания на ее волосах вскоре сменилось более глубоким ритмом. Она закрыла глаза, пытаясь найти утешение в его объятиях, пытаясь убедить себя, что, нарушив детскую клятву, она получила по заслугам. Но в глубине души знала, что это неправда.

Она проснулась несколько часов спустя, обнаженная и одинокая, с легкой пульсацией между ног. Снаружи раннее утреннее небо только-только начинало