Багровый мускат - Владислав Белик

загруженное движение на верхней Ялтинской трассе, а далее начался тяжелый путь вверх по серпантину сопровождающийся небольшими пробками, организованными микроавтобусами забитыми туристами. Метр за метром мы поднимались вверх.

Через каждые пятнадцать минут Вика жаловалась отцу, что он выбрал не то время для посещения верхушки горы. Лёня, в свою очередь, напоминал дочке о туристическом сезоне, и не обещал ей, что дорога займет полчаса.

Их стычки не раздражали, напротив, иной раз забавляли комментариями Лёни, ответами Вики на его каверзные вопросы. Мне казалось, будто я нахожусь в кругу семьи, где друг друга любят, хоть и не упускают шанса съязвить, выставить кого бы то ни было виноватым, пожаловаться.

Как бы я хотел законсервировать это чувство и в момент грусти открыть банку, и снова испытать его, ощутить всеми кончиками пальцев, пропустить через сердце.

– Мы подъезжаем, – вскрикнула Вика. – Неужели ты нас довез!

Я повернул голову влево и увидел в окне машины потрясающую картину – с невероятной высоты мне открывался вид на Ялту, с ее пестрыми крышами, интересной формой береговой линии и бескрайним морем.

– Еще немного и мы на горе, – сказал Лёня и посильнее вдавил педаль газа.

– Тише, пап!

– Нормально все, – сказал Лёня, затем затормозил перед поворотом. – Папаша у тебя не дурак.

Через десять минут мы припарковали машину и наконец покинули душный салон.

– Воздух тут бомбический, – Лёня глубоко вздохнул. – Чувствуете, как легкие наполняются жизнью?

– Ага, – кинула Вика.

Мы прогулялись по территории Ай Петри. Развлечений тут было не много: местные продавали пояса из собачьей шерсти, какие-то мази и животный жир в самодельных киосках. Рядом с обрывом соорудили качели, на которых любой желающий мог бы прокатится. И по всей территории растыканы кафешки.

Я подошел к качелям и взглянул на умопомрачительный вид. Мне хотелось сделать шаг и почувствовать свободное падение, ни о чем не думать, поддаться порыву. Одно удручало – это путь в один конец.

– Тебе не страшно? – спросила Вика.

– Ни капли, – ответил я.

– Хотел бы на качелях прокатиться?

– Я бы с парашюта прыгнул, если честно.

– Парашют я тебе не организую, но кое-что предложить могу.

Каким же я был глупым, когда согласился на ее авантюру. От парковки нужно было пройти метров тридцать и заплатить небольшую сумму за вход, а после пешком подняться в гору. Когда мы с Лёней и Викой стояли у перил, которые отделяли нас от дикой высоты, слева я заметил натянутый над скалами, трясущийся из стороны в сторону, мостик.

– Ты про это говорила? – спросил я.

– Нет, Родь, – она жестом показала, чтобы я посмотрел направо.

Только я повернул голову, как в уши ударил дикий женский крик. Около металлической конструкции, напоминающей трамплин, столпились люди. Мы подошли ближе и перед моим взором открылась страшная, но очень завораживающая картина – на мужчину надели жилет, закрепили тросами, надели шлем и толкнули в пропасть. Тот с криком, ничем не уступающим недавнему женскому, полетел вниз.

– Ну что, Родь, как тебе аттракцион? – спросил Лёня и засмеялся. – Если прыгнешь – я плачу.

– Точно платишь? – с азартом спросил я.

– Может, не надо… – попросила Вика.

– Сколько стоит? – я обратился к организатору прыжков.

– Пять тысяч, – ответил тот.

Я почувствовал, как жадное сердечко Лёни треснуло и мне захотелось повторить вопрос:

– Платишь?

Дядя посмотрел на меня с каким-то вызовом. Мне казалось, он не верит, что я смогу прыгнуть. После чего обратился к инструктору:

– Готовьте парня.

– Пап, ты серьезно? – противилась Вика.

– Ставлю косарь, что он сдуется, – ответил Лёня, когда я уже стоял на трамплине.

– По рукам, – дочка приняла вызов.

Сдуюсь? Не надейся!

На меня надели снаряжение, закрепили тросами и объяснили правила.

– Родь, может не будешь прыгать? – спросила Вика.

– Ты же сама предложила, – сказал я.

– Ну я не думала, что ты согласишься…

– Реально, давай все отменим, – уже забоялся Лёня.

– Не, дядька, ты сам меня вывел на прыжок, – сказал я и оттолкнулся от края.

Не могу описать какое это ощущение, когда летишь вниз. Все внутри переворачивается, мысли путаются, но от этого еще большее наслаждение. Однако все сходит на нет, когда резиновый трос, привязанный к твоим ногам, останавливает падение и ты, словно подвешенная к крюку туша, болтаешься из стороны в сторону и ждешь, когда тебя снимут.

Поднявшись обратно, я увидел, как Лёня с недовольным лицом расплачивается с мужчиной, а потом достает из кошелька тысячу, и вручает ее дочке. Вика с улыбкой на лице убирает купюру в карман.

– Ты даже не закричал, – сказала она и обняла меня.

– Мужчина! – теперь дядя пожал мне руку. – Не ожидал.

– Спор есть спор, – ответил я.

***

Возвращаясь домой, мы не проронили ни слова. Лёня молчал, Вика не нервировала отца лишними вопросами, а я сидел на заднем сидении и смотрел в окно. Мне понравилась поездка на Ай Петри, но она не смогла отвлечь от дурных мыслей.

Когда мы подъезжали к Массандре, дядя решил нарушить молчание:

– Родион, когда ты вступаешь в наследство?

– Примерно через полгода, как сказал Савин.

Лёня медлил, и я понимал почему:

– Тебе Диана оставила три гектара земли в Симеизе.

– Знаю.

– Ты будешь ими заниматься?

Решил пойти окружными путями?

– Еще не знаю, – ответил я.

– У меня есть контакты человека, который готов купить землю по довольно хорошей цене.

– Мне бабушка говорила, что ты приходил к ней с предложением.

– Говорила? – удивился Лёня и помрачнел. – Она только это рассказывала?

– А есть еще, что я должен знать? – с нажимом спросил я.

– Нет, просто… В общем, если у тебя будет желание продать землю – я сведу тебя с человеком.

– Почему тебя так интересует бабушкина земля? – я задал вопрос и подсел поближе к креслу водителя.

– Она не меня интересует, а человека, – объяснял Лёня.

Он заметно нервничал, а Вика внимательно наблюдала за нашим разговором.

– Как давно интересует? – следующий вопрос.

– Достаточно, – сказал Лёня и завернул на повороте.

– Когда ты последний раз предлагал бабушке продать землю?

– За неделю до ее кончины, – признался дядя.

Я замолчал и сел обратно к окну.

– Если ты думаешь, что я виновен в смерти твоей бабки, то это бред! – повысил голос Лёня.

– Пап, он так не думает, – влезла Вика, затем обернулась на меня. – Я же права?

– Не знаю, – сказал я.

Мои слова ударили Вике в самое сердце, она повернулась обратно, а Лёне резко остановился и приказал мне выйти на улицу. Я открыл дверь, вылез из машины и стал напротив Лёни.

– Давай мы с тобой решим все сразу, – начал дядя. – Понимаю, ты не видел меня долгие годы, толком