Пойдем со мной - Рональд Малфи

Я показал ему другое фото, на котором мы вдвоем улыбаемся на фоне заката на носу яхты нашего друга.

– Слушайте, если у вас есть вопросы о вашей жене, почему вы не спросите у нее?

Я убрал телефон в карман, достал квитанцию и положил ее на стойку перед мужчиной.

– Моя жена погибла в декабре, – сказал я. – Когда стреляли в торговом центре в Мэриленде. Это было в новостях.

– О боже, мне очень жаль.

– Я нашел эту квитанцию после ее смерти. Похоже, она провела здесь две ночи и расплатилась наличными.

Он взял листок в руки.

– Да, наличными.

Потом он положил квитанцию на стойку. По выражению его лица было ясно, что больше объяснений не требуется. Он понял, почему я проехал четыре сотни миль, чтобы задать ему вопросы. На одном из его узловатых пальцев красовалось обручальное кольцо.

– Мою жену звали Эллисон Деккер, – сказал я, указывая пальцем на ее имя на чеке. – Скажите, вы ее помните?

Мужчина сжал губы в тонкую линию и едва заметно покачал головой.

– Большинство наших клиентов – бородачи с пивными животами, – сказал он. – Я бы запомнил кого-нибудь вроде вашей жены. Простите.

– Но она же была здесь. Это же ваша квитанция? Из этого мотеля?

– Да, это так.

– Значит, она была здесь. Может, ее регистрировал кто-то другой?

– Больше некому. Шейла, моя жена, убирается в номерах. Клиентов регистрирую только я.

– Тогда я не понимаю…

Мужчина прочистил горло и сказал:

– Слушайте, на сто процентов утверждать не буду. Наши номера выходят прямо на парковку, так что сюда заходят только чтобы заселиться или сдать номер, ну и за мелочью для торгового автомата. Может, ее спутник зарегистрировался, а она пошла прямо в номер или ждала в машине. В этом случае я ее мог не видеть.

– А ее имя могло быть напечатано на квитанции, даже если платил кто-то другой?

– Я мог выдать квитанцию на любое имя, которое мне сказали.

– И часто платят за номер наличными, а не кредиткой?

– Бывает. Обычно я добавляю десять процентов к счету, если платят наличными. Чтобы покрыть возможный ущерб. Некоторые пачкают стены или воруют батарейки из пультов. Если я не знаю номер кредитки, то покрываю ущерб из тех процентов. Но в показанной вами квитанции нет никаких дополнительных сумм. Значит, тот, кто платил, показался мне благонадежным.

– Я просто не понимаю, – сказал я, скорее себе, чем ему.

– Боюсь, другого объяснения у меня нет, – сказал мужчина. – Жаль, что вам приходится через все это проходить. И жаль, что такое случилось с вашей женой. Куда катится этот мир? Кошмар.

– Спасибо, – сказал я в полузабытьи.

– Что-нибудь еще?

Я выглянул в зеркальные окна лобби мотеля и посмотрел на парковку, где на другой стороне дороги в сгущающихся сумерках темнели просветы между деревьями.

– Уже совсем поздно, и я устал. Пожалуй, сниму номер на ночь.

– Будете расплачиваться наличными или картой? – спросил мужчина, и я не понял, шутит ли он.

2

Эллисон, ты останавливалась в этом номере? Те две ночи, что ты провела здесь, в Честере, – те две необъяснимые ночи, проведенные в мотеле «Валентайн», – ты останавливалась в этом самом номере? В одном из двенадцати номеров с цифрой четыре на двери, за которой жужжат торговые автоматы? В комнате с выцветшими обоями, на которых изображены зеленые и коричневые рыбки, выпрыгивающие из воды? В комнате с пятном в форме Техаса на потолке? Смогу ли я уловить эфемерный аромат твоих духов в этом месте, Эллисон? Почувствую ли я твои прохладные губы на своем лбу, когда буду засыпать?

Был ли кто-то еще в этом номере с тобой?

3

Честер не был конечной целью чьего-либо путешествия, кроме, очевидно, твоего, Эллисон. Скорее, он был транзитным отрезком, соединяющим пункты назначения, космопортом, промежуточной остановкой между более крупными городами, которые на картах выглядят как распухшие черные точки. Казалось невероятным, что ты приехала сюда, чтобы порезвиться с каким-нибудь деревенщиной из одного из этих ветхих, потрепанных непогодой трейлеров; бородатым мужланом со стальным взглядом, ловящим на удочку судака или окуня; рубахой-парнем, потягивающим светлое пиво из пластиковых кувшинов в «Ловце форели», который, как оказалось, был единственным пабом в Честере.

«Ловец форели» представлял собой прямоугольное здание из шлакобетона, в закопченных окнах которого горели неоновые огни. Название заведения висело над входом, вырезанное из дерева и подсвеченное снизу несколькими прожекторами. Внутри было довольно многолюдно, судя по количеству пикапов на стоянке. Я припарковался поближе к дороге и пересек стоянку, усыпанную кедровой стружкой, которая хрустела под моими кроссовками. Входная дверь «Ловца форели» была зафиксирована в открытом положении ржавой синей бочкой из-под масла, и даже сквозь завывания ветра, дующего с горных вершин, я слышал доносящуюся изнутри музыку. Я никогда не видел такой черной тьмы, как здесь, такого густого неба, усыпанного звездами.

Когда я вошел в дверь, меня встретил порыв теплого воздуха. В задней части зала стояло несколько бильярдных столов, и они, казалось, привлекали больше всего внимания. Возле бара тоже было полно народу. Я заказал пиво, а затем отыскал столик в темном углу, под коллекцией чучел рыб, прибитых к лакированным деревянным щитам. Я сидел, пил пиво и наблюдал за игрой в бильярд.

Ты бы выделялась в этом месте, как розовый кенгуру, Эллисон.

Когда я допивал пиво, ко мне подошла женщина средних лет в фартуке на широких бедрах.

– Тебе принести меню, дорогуша? – спросила она с горным акцентом.

Хотя последний раз я перекусывал парой пакетиков с вяленым мясом и банкой газировки несколько часов назад, еще в дороге, я не был особо голоден. Но я знал, что есть надо.

– Можно мне салат? – попросил я.

– Ой, сладкий, давай притворимся, что ты этого не говорил, – сказала официантка.

– Хорошо, давайте притворимся, что не говорил. Что вы порекомендуете?

– Я принесу тебе еще пива, дорогуша, и мое любимое блюдо. Его даже нет в меню.

– Звучит чудесно. Можно я задам вам один вопрос?

– Конечно.

Я показал ей твою фотографию в моем сотовом. Владелец мотеля не горел желанием мне помочь, когда я начал задавать вопросы о своей жене, поэтому я сказал:

– Это моя сестра. Она была здесь в октябре. Остановилась в мотеле на холме на две ночи. Вы ее случайно не узнаете?

Официантка положила мясистые руки на стол и наклонилась к моему телефону так близко, что ее маленький курносый носик почти касался экрана. Она прищурилась, разглядывая фотографию.

– Прости, дорогуша. Я ее не узнаю.

– Хорошо, спасибо.

– С ней