Растворенные - Мадс Питер Нордбо

– Ладно, ладно…

Оглядев его, она снова вышла за ворота. Она чувствовала, что он смотрит ей вслед. В глубине души она надеялась, что Каспер вернулся, бабушка довольна и все прояснилось, а она сможет добраться до пристани и покататься на кайте. Но что-то ей подсказывало, что вряд ли стоит рассчитывать на столь радужный сценарий.

Как только Нассрин постучала в матовое стекло, Карен сразу же открыла дверь. Пахло в комнате гораздо приятнее, чем в прошлый раз. Бабушка добралась до всех уголков, и в воздухе стоял запах чистящих средств и мыла.

– Вы вернулись! – Лицо Карен просветлело, когда она увидела Нассрин.

– Да, я просто хотела убедиться, что все в порядке. Но как я понимаю, ваш внук еще не вернулся.

– Ничего не понимаю, на него это совсем не похоже, – как-то виновато сказала она и сообщила, что у нее разрядился телефон. – Обычно я пользуюсь зарядкой Каспера, но тут что-то не могу ее найти.

Она посмотрела на Нассрин.

– Я, конечно, глупость сделала, что оставила свою зарядку дома, но кто ж мог знать.

Пожилая женщина замолчала.

– Значит, от него не было никаких вестей? – сказала Нассрин.

Карен покачала головой. Глаза ее наполнились слезами.

– Что-то я беспокоюсь за него, не случилось ли чего? Ума не приложу, куда он подевался.

– А что говорят его родители? Есть ли у него братья или сестры?

Карен вздохнула и снова покачала головой.

– Его родители переехали в Индонезию в прошлом году. До сих пор не могу их понять. Каспер отказался ехать с ними, но его младший брат живет там. Каспер с ними не связывался, если вы про это хотели спросить. Я успела им позвонить, пока мой мобильный не отключился.

– Получается, у Каспера здесь только вы?

– Да.

Она отвернулась, теребя пальцами складку платья.

Нассрин посмотрела в окно на свой маленький «фиат», припаркованный внизу. На вечерний кайтинг уже точно нет никакой надежды.

* * *

Лиам стоял перед доской в зале заседаний, где часть «реактивного отдела» собралась на брифинг. Наполовину пустая кофейная чашка с надписью «СПАСИБО!» застыла в его руке.

– У нас осталось только четыре варианта. Первый – Шарлотта сама приняла решение исчезнуть. Второй – она стала жертвой несчастного случая, о котором мы пока не знаем. Третий – ее похитили против ее воли. Четвертый – она мертва… Конечно, убийство, несчастный случай и самоубийство – все это возможные варианты, и если она мертва, мы будем разбираться дальше, но сейчас мало что говорит об этом, как и о том, что она стала жертвой преступления. Единственные улики, которыми мы располагаем, – это ее сломанный телефон и брошенный велосипед. Очевидцев преступления, похоже, нет.

Он сделал паузу и оглядел небольшую следственную группу, состоящую из Деи, нескольких офицеров и сотрудника-кинолога.

– С другой стороны, прошло уже тридцать три часа с тех пор, как ее видели в последний раз, поэтому мы должны рассматривать возможность совершения преступления.

Лиам пристально посмотрел на Дею. Помимо обзора местонахождения Шарлотты и цифровых отслеживаний, к руководителю группы поступали и все отчеты. Он давно понял, что чем больше он кладет ей на стол, тем меньше сил она тратит на то, чтобы попытаться сесть в его кресло.

– А что дали камеры наблюдения в спорткомплексе?

– Мы не смогли найти ничего необычного в записях внутренних камер, а на внешней налипли листья и грязь. Мы не можем исключить, что листья попали на камеру из-за ветра и непогоды или грязного водостока, но, к сожалению, мы также не можем исключить, что кто-то специально закрыл объектив камеры и сделал это так, чтобы все выглядело естественно.

– И никто не заметил какого-то необычного движения перед камерой или у спортивного комплекса? Каких-то людей, которые там обычно не бывают?

– Нет, ничего такого.

Лиам встал.

– О’кей, давайте подумаем, что же могло случиться?

– Может быть, она с другим мужчиной, – предположила Дея.

– Принято, – сказал Лиам и записал это на доске. – Что еще?

– Она просто могла уехать, – предположил один из офицеров.

– О’кей, хорошо, – Лиам записал и это на доске. – Тут у нас только одна проблема – ничто в ее поведении не указывает на такую возможность. Перед исчезновением на ее банковских счетах не было никаких неожиданных движений. В последнее время не было никаких необычных покупок. Она не взяла с собой ничего, кроме одежды на этот день. И она очень любит детей.

– Но ведь на нее мог кто-нибудь напасть, – сказала Дея.

– Да, это один из наиболее вероятных сценариев, – кивнул Лиам.

Он записал предположение на доске и обернулся к своей команде.

– Сломанный телефон без сим-карты может указывать на то, что кто-то хочет скрыть происшедшее, но мы не знаем, это она сломала телефон или кто-то другой. На нем нет чужих отпечатков пальцев – только ее, Клауса и детей.

Один из молодых офицеров поднял руку.

– На столе лежат записки с обращениями граждан к вам, и среди них есть обращение женщины, которая считает, что Шарлотта изменяла Клаусу, но она не смогла назвать имя избранника.

– Хорошо, разберись с этим.

– Сейчас?

– Да, отправляйся к ней.

Дея задумчиво кивнула.

– Она вполне могла сбежать с мужчиной… Любовь может заставить людей совершать самые иррациональные поступки.

– Или же ее могли уличить в измене и случайно убить. Или предумышленно… – сказал Лиам, думая о поведении Клауса, которое ему трудно было истолковать, когда тот вчера вечером появился в полицейском участке.

– Значит, мы сейчас в первую очередь рассматриваем версию с мужем? – спросила Дея.

– Да, будем внимательно следить за ним, а завтра пригласим его для настоящего допроса. И нужно поговорить с теми, кто близко общался с семьей. Нам нужно знать все о взаимоотношениях Шарлотты и Клауса.

* * *

– Ты сегодня какой-то рассеянный, – заметила пожилая женщина, сидящая в кресле напротив Йоханнеса. – Хочешь еще кофе?

– Нет, Ольга, спасибо. – Йоханнес покачал головой. – У меня еще есть.

Он сделал большой глоток и наклонился вперед.

– Что с тобой, Ольга? Почему ты отказываешься есть?

– Ох, Йоханнес, ты хороший человек, но ты так молод.

– Какая это молодость – сорок шесть лет?

– Ну да, когда тебе девяносто два, как мне, то сорок шесть, конечно, молодость. Я так устала, Йоханнес. Я хочу покоя.

– Но ведь это не нам решать, Ольга.

Старушка поерзала в кресле.

– Иногда я думаю, что должна была уйти, когда на меня тогда напали.

– Перестань, Ольга,