Растворенные - Мадс Питер Нордбо

– Папа, да хватит уже, – взмолилась Мона.

Она не сводила глаз с сына, но Йоханнес не пришел ей на помощь. Тогда она повернулась и пошла к кухонному столу, остановилась на минуту, стоя спиной к ним, а потом выпрямилась и обернулась к отцу.

– Я была церковным старостой в этом городе более сорока лет, ты же не хочешь, чтобы я оставила эту работу из-за того, что у нас появился новый пастор?

Эрнст недовольно посмотрел на нее и стал громко барабанить пальцами по столешнице.

– Эта церковь была нашей более шестидесяти лет, а теперь мне надо просто взять и принять то, что от моего служения осталась лишь должность церковного старосты.

Мона снова повернулась, резко поставила пару тарелок в раковину и включила воду.

– Ты сейчас идешь в церковь? – спросил Йоханнес мать, которая стояла к нему спиной.

– Наверное, пора открыть дверь для прихожан, – сказала она, не поднимая глаз от раковины. – Если органист закончил репетировать.

– Я с тобой, – сказал Йоханнес.

– Сейчас? – спросила она, стряхнув воду с тарелки и поставив ее на сушилку у раковины. – А как же Ольга?

– Я хочу услышать, сказали ли они еще что-нибудь Беате, прежде чем поеду в дом престарелых.

– Беата… – скривился Эрнст, опустив уголки губ, – священник-хиппи, готовая подавать прихожанам спагетти? Неужели правда, что церковь только такое и может предложить в наше время? Короткую службу, развлечения и еду?

Мона ласково положила руку на плечо отца.

– Не надо так волноваться. Это вредно для здоровья.

Он недовольно смотрел прямо перед собой.

– А эти ее прозрачные платья, это же неприлично!

Он решительно повернулся к Йоханнесу.

– Мне все равно, как ты это сделаешь, но ты должен вернуть нам эту церковь. Мы не можем допустить, чтобы эта невежественная женщина вещала с кафедры в нашем приходе.

– Ладно, ладно, – устало сказала Мона, слегка сжав плечо отца. Оно было костлявым и крепким. – Я вернусь к ужину.

Эрнст кисло посмотрел на Йоханнеса, который поднялся, чтобы пойти с Моной.

– Тебе не стоит внимательно изучать ее проповедь. Приходской совет заметит, если будут какие-то мелкие ошибки!

– Я делаю все, что в моих силах, дедушка, – негромко сказал Йоханнес, пытаясь избегать взгляда Эрнста.

– Нет, – твердо сказал тот. – Не делаешь, иначе бы ты не потерял церковь.

– Довольно, – вмешалась Мона. – Пошли.

Йоханнес вышел через заднюю дверь и оглядел двор и обшарпанные сараи, а Мона в это время нашла свою сумку и переобулась в уличную обувь. Во дворе разгуливал один из их теперь уже слишком многочисленных павлинов. Он издал длинный, пронзительный крик. Двое других, прохаживавшихся поблизости, ответили ему. В свое время его прабабушка и прадедушка купили пару этих экзотических птиц, и с тех пор они терроризировали окрестности своими криками.

Мона взяла сына под руку, и они пошли между хлевами к узкой дорожке за их домом, которая вела к пасторскому саду и церкви.

Йоханнес шел по высокой траве, а Мона пошла по тропинке, которую Эрнст протаптывал между фермой и церковью в течение шестидесяти лет. Тропинка была узкой. Ее утоптал тяжелыми шагами один человек. Он ходил здесь день за днем. Год за годом. Десятилетие за десятилетием.

– Думаю, папа никогда не простит нас за всю эту историю с церковью, – грустно сказала Мона.

– Да, не простит.

Йоханнес посмотрел на большой резервуар для навозной жижи, стоявший на поле справа от них. У него были мощные бетонные стены, а над ними был натянут толстый прорезиненный брезент. Запах навозной жижи слегка бил в нос. Перед резервуаром лежала пара жирных свиней. Всего они держали одиннадцать.

– Если бы только он хотя бы в чем-то мог быть как ты, – продолжала она. – Ты быстро простил приходской совет и умеешь налаживать отношения с Беатой.

Йоханнес устало вздохнул. Под его ботинками ломалась сухая трава. Мона крепко схватила его за руку.

– Ты слышал об этой пропавшей женщине?

– Нет.

– Могильщик рассказал мне вчера вечером. Я вспомнила ее имя, это она писала в нашей газете о преподавании религии в школе и вообще об этой теме.

Йоханнес усмехнулся.

– И что с ней случилось?

– Понятия не имею. Хеннинг просто сказал, что дети этой женщины провели с Беатой большую часть вечера, а Питер в это время помогал мужу искать ее.

– Они поссорились? – спросил Йоханнес.

– Да, наверное, так и есть, – кивнула Мона и отвернулась. – Но сегодня утром в городе было много полицейских.

На фоне серо-голубого неба церковь казалась особенно светлой, особенно красивой. Как только Йоханнес прошел через низкие двери, он услышал орган и всем телом почувствовал звуки. Затем он медленно пошел в сторону алтаря и сел позади единственного находящегося в церкви человека. Он слегка наклонился вперед.

– Вы находите успокоение?

Клаус медленно повернулся к нему, его изможденное лицо говорило само за себя.

– Нет.

Йоханнес заботливо положил руку ему на плечо.

– Я сочувствую вам и буду молиться за вас сегодня вечером.

* * *

Нассрин пошевелила плечами.

– Больно? – спросила Дея.

Девушка подняла на нее взгляд.

– Нет.

– Это от кайтинга?

В юности Дея немного занималась серфингом и до сих пор помнила полное онемение под лопатками, которое проходило не сразу.

– Нет, мне не больно, – повторила Нассрин.

– Ладно, не больно – так не больно, но я могу определить перетренированное плечо, когда вижу его, – сказала Дея и добавила: – Позаботьтесь о себе. В конце концов, нам всем важно, чтобы мы были в отличной форме, верно?

Нассрин опустила взгляд.

– Для того чтобы сидеть за столом и кликать мышкой, у меня прекрасная форма, – парировала она.

Дея собралась было поставить ее на место, но потом, взглянув на молодую коллегу, засомневалась, стоит ли это делать. Она немного наклонилась над столом и, чуть понизив голос, произнесла:

– Вы просто должны понять, что надо немного больше идти навстречу людям, если вы хотите добиться успеха в нашей системе. Разговаривайте с коллегами. Общайтесь с ними. Если вы планируете сделать здесь карьеру и мечтаете подняться по карьерной лестнице – откройтесь. Не замыкайтесь в себе. Ведь правильно говорят, что, прежде чем начать ходить, нужно научиться ползать. Вы, молодые, всегда так спешите, что хотите успеть все в два раза быстрее. Наберитесь терпения и впитывайте знания. Учитесь у нас.

– Сложновато учиться, когда тебя