Разрешаю умереть - Питер Джеймс

акцентом; затем указал за сводчатый проход, на обеденный стол с дымчатой стеклянной столешницей и четыре стула с сиденьями, обтянутыми белой замшей. – А здесь, формально говоря, столовая.

Далее все перешли на кухню.

– Ух ты, красота. Вот бы мне такую, – восхитилась Литтл.

– Очень мило, но весьма недешево, – заметил Найл.

Олдридж смотрел на него с нарастающим подозрением. Холли остановилась, взглянула на стойку для завтраков, затем на пол.

– Кровь? – спросила она, заметив красные кляксы.

– Чертова картофелечистка. Думаете, я убил жену? Я же видел, как вы смотрели на диски и книги в гостиной. По-вашему, если бы я убил Иден, оставил бы повсюду кровавые пятна? – Найл помотал головой. – Я же не полный идиот.

Патрульные улыбнулись, но одними губами.

– Можно подняться наверх? – спросила Холли Литтл.

– Конечно. А потом прошу на экскурсию по нашему двору – извините, по угодьям, – и посмотрим, найдете ли вы свежую могилу, – криво усмехнулся Найл.

Закончив осматривать дом, они вышли в ухоженный сад. Безупречно подстриженную лужайку обрамляли цветы и кустарники самых буйных расцветок. Чуть дальше, на уютном месте меж двух высоких елей, стоял сарай для садовых инструментов, а рядом – деревянный летний домик, оба в прекрасном состоянии.

– Просто загляденье, – с легкой завистью сказала Холли Литтл, прохаживаясь по траве. – Небо и земля по сравнению с горшками на окнах в нашей квартире. У кого-то из вас талант к садоводству.

– У меня, – с гордостью сказал Найл. – Это мое хобби. Вернее сказать, страсть. Я занимаюсь клумбами, а Иден ухаживает за газоном.

Литтл залюбовалась растением высотой по грудь, с густой кроной, испещренной ярко-красными цветками в форме длинных и тонких бутылочных ершиков. Нескольких ветвей не хватало. Похоже, их отломили.

– Потрясающе!

– Каллистемон цитринус, – пояснил Найл. – По-нашему, каллистемон лимонный. Один из моих деток. Увы, Иден недосмотрела, когда последний раз стригла траву, – говорит, не справилась с новой газонокосилкой, – и повредила куст.

– Ветви отрастут? – спросил Олдридж.

– Если растение не заболеет.

Оба патрульных отметили некоторую озлобленность, с которой прозвучали эти слова.

Найл проводил констеблей к контейнеру для мотоцикла и отомкнул его. Олдридж и Литтл заглянули внутрь: если не считать засохшего масляного пятна на полу, безупречно чисто. В контейнере хранились два падлборда, мотоцикл «хонда» и прислоненный к нему дорожный велосипед какой-то дорогущей модели.

Затем все вернулись в дом и снова устроились в гостиной.

– По какой причине жена могла не вернуться к вам на парковке «Теско»? – спросила Холли Литтл.

– Ни по какой. Не вижу для этого ни единой причины.

– Нет ли у нее – или у вас – явных врагов?

– Врагов? – с неподдельным изумлением переспросил Найл. – Нет у нас никаких врагов. За исключением ее матери. Шучу, шучу!

– Вы про тещу? – прощупал почву Олдридж. – У вас с ней неприязненные отношения?

– Еще бы. – В голосе Найла появилась некоторая горечь. – Она всегда считала, что Иден могла бы найти мужа получше.

– Уверены, что ваша жена сейчас не у нее? – уточнила Литтл.

– Я же сказал, что обзвонил всех, включая местные больницы. А ее мать прислала три сообщения с вопросами, нет ли новостей. Хотите взглянуть?

– Если вы не против.

Найл по очереди показал все три сообщения.

– У вашей жены бывали проблемы с психическим здоровьем? – спросил Олдридж.

– Разве что помутнение рассудка, когда она согласилась выйти за меня, – усмехнулся Найл, но тут же посерьезнел, когда шутка не произвела ожидаемого впечатления. – Нет, не было.

– Ну хорошо, – сказала Литтл. – А теперь, простите, неприятный вопрос: вы не допускаете, что у Иден есть любовник? Человек, с которым она могла сбежать? Допустим, даже за границу?

Прежде чем ответить, Найл долго молчал под пристальными взглядами патрульных.

– Пожалуй, нет. Честно говоря, это не в ее стиле. Она больше интересуется играми разума.

– Играми разума? Что вы имеете в виду? – спросил Олдридж.

– Интеллектуальные развлечения. – Найл указал на шахматную доску, подумал пару секунд и обвел широким жестом книжные полки. – Она любит разгадывать всякие загадки, вот почему ей нравятся детективные романы и криминальные драмы. Она всегда пытается опередить детективов – и, как правило, небезуспешно.

– Хорошо. – Холли Литтл едва заметно кивнула напарнику, мол, заканчиваем. – Пожалуй, другой информации нам пока не требуется, сэр.

Она протянула Найлу Патерностеру свою визитку с написанным от руки номером мобильного телефона.

– Буду признательна, если свяжетесь со мной, когда Иден даст о себе знать или появятся какие-нибудь новости. Еще хотелось бы получить для распространения ее недавний снимок.

– Конечно. Что-нибудь найду. – Найл вскочил на ноги и вышел из комнаты.

Патрульные снова переглянулись, но Литтл жестом велела напарнику помалкивать, после чего отправилась на кухню. Олдридж последовал за ней и кивнул, когда Холли указала на плинтус. Тот выглядел гораздо чище остальных плинтусов в доме, и от него исходил легкий запах отбеливателя. Пол рядом с ним тоже смотрелся так, будто его недавно вымыли.

Патерностер вернулся с фотографией Иден – та стояла у рождественской елки с бокалом шампанского в руке – и протянул ее Холли Литтл.

– Хороший снимок. – И сдавленно добавил: – Найдите ее. Пожалуйста.

– Приятная дама, – заметила Холли, глядя на женщину в коротком изумрудном платье, с красиво подстриженными и разделенными прямым пробором каштановыми волосами почти до плеч, и идеальными зубами, как и у ее мужа.

– Так и есть, – подтвердил Найл. – Она красавица и моя единственная любовь.

– Но фотографию сделали на Рождество, – задумался Олдридж. – Не найдется ли более свежего снимка?

– Найдется, но этот мне нравится больше остальных.

– Хотелось бы получить что-нибудь недавнее, – настаивал констебль.

– Ладно, как скажете. – Найл включил мобильник и какое-то время с ним возился, затем поднял глаза и широко улыбнулся. – Ну и дурак же я! Только вчера сделал прекрасное фото в Пэрэм-хаусе!

И он передал телефон Олдриджу. Оба констебля изучили снимок привлекательной женщины с заколотыми каштановыми волосами, в розовом топе и белых шортах, стоявшей на фоне слегка размытого озера.

– Если можно, мы возьмем фото вашей жены перед рождественской елкой, а второе отправьте, пожалуйста, на электронный адрес, указанный на моей карточке. Прямо сейчас.

– Да-да, конечно. Пожалуйста, найдите ее. Умоляю, – жалобно повторил Найл.

– Сделаем все, что в наших силах, – официально произнесла Холли Литтл, когда Найл провожал их к выходу. – Не забудьте позвонить, если она вернется домой или свяжется с вами.

– Непременно.

Вдруг Олдридж придвинулся к нему и сказал едва ли не заговорщицким тоном:

– Черный ферзевый конь берет королевскую пешку на третьей линии. – Он постучал пальцем по носу. – Только не говорите жене, что это я подсказал.

Закрыв за ними дверь, Найл бросился в гостиную, стараясь не забыть слова рослого полисмена.

«Ферзевый конь,