Ромштекс с кровью - Константин Штепенко

как геморрой в заднице. Извините за выражение! – Он поклонился Сью, и та, услышав перевод, рассмеялась от души. – И не нужно так смотреть на меня, а то дырку протрете! Вы просто ходячая проблема, и мне придется взять с вас дополнительный процент за вредность.

– Давайте закруглим прения. – Резко сказал Догерти, жестом останавливая рвущегося в бой Сосновского. – Во что вы оцениваете ваши хлопоты?

– Весь комплекс моих услуг, включая двухнедельную поездку, обойдется вам… – Денис написал на салфетке сумму, и пододвинул ее Догерти.

От одного взгляда на салфетку англичанина перекосило как от зубной боли.

– А вы не очень-то скромны, молодой человек! Если будете глотать такими кусками, то получите несварение желудка.

– Не беспокойтесь за меня. Мой желудок переваривает даже гвозди. – Денис демонстративно отправил в рот целый кусок мяса. – А если это для вас дорого, то вы можете поискать кого-нибудь еще. Я провинциал, знаете ли, юлить и торговаться не умею, а говорю, как есть. Поэтому прошу воспринимать мое предложение не как начало разговора, а как его завершение. То же самое касается статей договора. Вот здесь черновик. Обсуждению они не подлежат, так что господину Белевичу не придется проявлять свои знания в юриспруденции. Разве что проверить на грамматические ошибки. Вообще, пора бы уже подавать горячее.

Позже, когда деятели из Эй-Би-Эн ушли, и они сидели втроем в баре, попивая кофе, Сью некоторое время исподтишка рассматривала Дениса, и он это заметил.

– Не смущай меня, Сью! – Сказал он, состроив обиженную физиономию. – Ты меня вгоняешь в краску!

– По-моему, Дэн, тебя невозможно смутить. Что ты им написал на салфетке? Кажется, у них, у всех сразу, случился коллапс.

– Это моя коммерческая тайна. Эта сделка никак не повлияет на наши с тобой отношения, тем более, что они уже сегодня примут мои условия.

– У тебя очень интересная манера заключать сделки. Ты разыграл такой спектакль, что я с трудом удерживалась от хохота.

– Хамство, это такая национальная русская игра. В ней русские всегда начинают и выигрывают, правда, Даша?

– Да уж! Ты был великолепен! Я думала, что со стыда сгорю!

– А я надеялся, что ты будешь мной гордиться! Я можно сказать неразумное и оголодавшее дитя природы. Захотелось дитятке денежек добыть, конфеток купить, а на него сразу наезжают!

– Да ты, небось, попросил денег на целый вагон конфеток.

– На пять вагонов, и еще немного чтобы осталось.

– Зачем тебе деньги, дитя природы?

– Может, я жениться хочу!

– На ком это? – Даша посмотрела на него удивленно.

– Да хоть на тебе! Или ты будешь против?

– Нисколько! Ловлю на слове! Стыдно будет потом отказываться.

– А я не отказываюсь! Жениться дело не хитрое, тем более что развестись можно без проблем.

– Ну ты сейчас получишь, дитятко! – Даша ударила его кулачком по плечу.

– Ну вот сразу драться. Я так не играю!

Новые штрихи к портрету

Даша неплохо разбиралась в информатике, и это было большим подспорьем для Дениса. Она составила базу данных, в которую они вносили все сведения о тех, кто был хоть как-то причастен к делу, классифицировали эти данные по месту, времени и другим косвенным характеристикам, и к вечеру получилась довольно интересная картинка. Как оказалось, последние пять лет Сеттимелли, Джебраил Юнус-Малик и Дик Догерти работали в основном в странах исламского мира, естественно, отдавая предпочтение местам, где существовала напряженность, или шла открытая война. Пути их постоянно пересекались, причем в каждом случае проглядывалась определенная закономерность. Первым открывал «сезон охоты» Сеттимелли. Обычно он публиковал несколько статей о положении в регионе и делал прогнозы о развитии ситуации, которые почти всегда становились пророческими. Потом там появлялся Джебраил, и оставался до тех пор, пока эскалация напряженности, проходившая по сценарию, предложенному Сеттимелли, не достигала наивысшего градуса и не прорывалась открытым конфликтом. Догерти появлялся обычно перед самым началом и оставался в течение всей первой наиболее бурной фазы этого конфликта, удаляясь только тогда, когда тот достигал какой-то переломной точки или переходил в фазу стабилизации. Этот сценарий повторялся в Ираке, Афганистане, Судане, и на Ближнем Востоке. В этом списке был и Кавказ. Вся троица «подельников» отметилась во время Первой Чеченской войны. Денис особенно внимательно изучил материалы по этой теме. Было странно, что Догерти ни разу не упомянул о своем знакомстве с Джебраилом, хотя они крутились на одном пятачке и вещали об одном и том же – один посредством телерепортажей, другой при помощи печатного слова. Не могло быть, чтобы они ни разу не встречались в пресс-центрах, на пресс-конференциях, где не могли не присутствовать. Также поражала их осведомленность. Создавалось впечатление, что они получали информацию из первых рук от людей весьма компетентных и могущественных. Получалось, что им был разрешен доступ туда, куда мог попасть далеко не каждый полевой командир. Также казалось удивительным, насколько стремительно они могли перемещаться, делая одновременно репортажи из различных точек театра военных действий, которые разделяли несколько десятков, а иногда и сотня километров труднопроходимой гористой местности. Казалось, сам руководитель информационной службы «Имарата Кавказ» Мовлади Удугов снабжал их материалами с пылу с жару, отснятых самими боевиками.

– Вот, девочка моя, какие получаются у нас с тобой веселые картинки. – Сказал Денис в завершение своего устного суммарного анализа, который он предпочитал делать в присутствии слушателя, и в этот раз таким слушателем невольно оказалась Даша. – Я бы не стал рассказывать тебе все это, если бы ты не была одним из действующих лиц этой трагикомедии. Пришлось бы закрыться в туалете и проговорить все это унитазу. Не смейся. Произнося мысли вслух, я лучше представляю себе общую картину. Выключи диктофон. Что ты скажешь об этом? Я ничего не упустил?

– Ты хочешь сказать, что Джеб не репортер?

– Я хочу сказать, что журналистика для него лишь прикрытие, а сам он занимается совсем другим делом, как, впрочем, и его британский коллега Догерти. Схема мне видится такой. – Денис ненадолго замолчал, думая. – Сеттимелли разрабатывает драматургию развития конфликта и своими геополитическими статьями готовит общественное мнение к тому, что должно произойти по его сценарию. Возможно также, что он только пишет об этом, а разрабатывает кто-то еще, какая-то специальная группа неизвестно какого учреждения, хотя догадки по поводу этого учреждения лежат на поверхности. У них есть выход на какие-то исламские организации, скорее всего террористические, которые давно отказались от борьбы за идею в погоне за золотым тельцом. Через эти организации они внедряют своего координатора, в нашем случае Джеба, который занимается постановкой спектакля. Последним за дело берется продюсер, который оценивает качество постановки и принимает