Дело о коте дворецкого - Эрл Стенли Гарднер

— Посмотрим, верно ли мы все поняли, — сказал Дрейк.

— Конечно, верно. Слепому ясно. От газовой топки отходитнесколько труб, ведущих в разные комнаты дома. У каждой трубы — регулятор,чтобы можно было отключить те комнаты, в которых не живут. Сэм Лекстер совершилубийство очень простым способом. Он завел машину в гараж, надел на выхлопнуютрубу шланг, второй конец шланга присоединил к втулке на трубе, через которуюнагретый воздух поступал в спальню Питера Лекстера. Потом сел в машину и завелмотор. Смертельный газ из двигателя через гибкий шланг пошел в отопительнуютрубу и поднялся в спальню Питера Лекстера. Заметьте дьявольскую хитростьтакого способа: Сэму пришлось только включить мотор, чтобы отправитьбезболезненную смерть в комнату, удаленную на много футов от работающегомотора, в комнату с запертой дверью. Затем он поджег дом. У людей, погибших припожаре, обязательно находят в крови окись углерода. Это блестящий примерубийства, и, очевидно, единственная свидетельница — эта рыженькая сиделка,которая застала Сэма на месте преступления; и единственная причина, что она досих пор жива, — то, что Сэм Лекстер решил, будто она не поняла того, чтовидела. Или он думает, что она не видела шланга.

Сыщик достал из кармана блок жевательной резинки и спросил:

— Что будем делать дальше?

— Свяжемся с окружным прокурором, — ответил Мейсон. — Онвсегда уверяет, что адвокат-криминалист употребляет свои знания на то, чтобыпомогать убийцам избавиться от наказания. Вот я его и озадачу: покажу емуубийство, которое я раскрыл, в то время как его люди начисто опозорились.

— Твое доказательство слишком слабо, чтобы навешиватьобвинение в убийстве, — усомнился Дрейк.

— Ничуть не слабо, — отпарировал Мейсон. — Заметь: былочетверть одиннадцатого вечера, уже стемнело. Ворота гаража были заперты. СэмЛекстер притворился пьяным, когда поставил машину в гараж. Но он должен былвыйти из машины, подойти к воротам, запереть их, снова сесть в машину ивключить мотор. Он должен был присоединить шланг к своему двигателю и к трубе,по которой шел нагретый воздух в спальню его деда. А потом оставалось завестимотор. Возможно, мотору и не надо было работать долго. Если я еще помню судебнуюмедицину, в выхлопной трубе автомобиля моноокись углерода образуется вколичестве один кубический фут в минуту при двадцати лошадиных силах. Гараж запять минут может наполниться смертельным количеством газа. В атмосфере,содержащей всего две десятых процента газа, человек может погибнуть. Кровьмертвого будет ярко-алой. Газ этот так действует на кровь, что она не можетснабжать ткани кислородом, эти же признаки отличают кровь человека, погибшего вгорящем доме. Нельзя отказать Сэму Лекстеру в дьявольском уме. Если бы этойсиделке не случилось застать его, он совершил бы безукоризненное убийство.

— И ты все это хочешь передать в руки окружного прокурора? —перебил Дрейк, глядя на Перри Мейсона лишенными выражения глазами.

— Да.

— А не надо ли сначала проверить, какое отношение к этомуимеет твой клиент?

— Нет, не думаю, — медленно сказал Мейсон. — Я не собираюсьпокрывать своего клиента, если он замешан. Меня наняли, чтобы помочь емусохранить за собой кота — и он его сохранит, во имя дьявола. Если он нашелпринадлежащие наследникам деньги и присвоил их — это уже совершенно другоедело. И заметьте, что Питер Лекстер вполне мог подарить эти деньги Эштону передсмертью.

— Ерунда, — сказал детектив. — Пит Лекстер не ждал смерти. Унего не было причин раздаривать деньги.

— Не будь таким уверенным, — возразил Мейсон. — У него былакакая-то причина взять деньги наличными. Но довольно об этом рассуждать, Пол.Главное сейчас — предъявить обвинение чужому клиенту, а не ставить своего втакое положение, когда он должен давать массу объяснений. Я свяжусь с Эштоном искажу, что его кот в безопасности.

— Это называется — из пушки по воробьям, — засмеялся сыщик.— Мы нарвемся на неприятности, спасая жизнь коту.

— И доказывая Нату Шастеру, что меня на кривой не объедешь,— добавил Мейсон. — Не забудь этого аспекта дела, Пол.

— В аптеке за углом есть автомат, — вспомнил Дрейк.

— Ладно, Пол, позвоним Эштону и окружному прокурору.

Они завернули за угол. Мейсон опустил монетку, набрал номерПитера Лекстера и спросил Чарльза Эштона. Через несколько минут голос Эштоназадребезжал в трубке.

— Говорит Перри Мейсон, мистер Эштон. Думаю, что насчетКлинкера можно больше не беспокоиться.

— Почему? — спросил Эштон.

— Думаю, что у Сэма Лекстера скоро забот будет по горло, —объяснил Мейсон. — Он будет занят. Пока не говорите ничего слугам, но возможно,что Сэма Лекстера вызовут к прокурору и зададут несколько вопросов.

Голос привратника проскрипел:

— Вы можете объяснить о чем?

— Нет. Я сказал все, что мог. Держите язык за зубами.

В голосе Эштона нарастало беспокойство:

— Минутку, мистер Мейсон. Я бы не хотел, чтобы вы заходилислишком далеко. Есть причины, по которым я не хочу, чтобы прокурор вмешивался изадавал вопросы.

— Вы наняли меня, чтобы вашего кота не отравили, — твердосказал Мейсон. — Этим я и занимаюсь.

— Но это уже совсем другое дело, — сказал Эштон. — Мне нужнос вами увидеться.

— Тогда — завтра. А пока угостите Клинкера сливками от моегоимени.

— Но я должен с вами увидеться, если прокурор начинаетрасследование.

— Хорошо, завтра приходите ко мне. — Мейсон повесил трубку.Он состроил легкую гримасу, поворачиваясь к сыщику. — Ох уж эти мне кошачьидела, — сказал он. — Не стоят они таких хлопот. Попробуем разыскать окружногопрокурора.

— Похоже, что совесть у твоего клиента нечиста? — спросилДрейк.

— У моих клиентов не бывает нечистой совести, Пол, — пожалплечами Мейсон. — Кроме того, не забывай, что мой настоящий клиент — кот.

— Конечно, — хмыкнул Дрейк. — Но, отвлекаясь от главного,хотел бы я знать, где Эштон взял деньги… Слушай, Перри, начинается дождь. Еслинадо ехать, я бы хотел взять свою машину.

Отыскивая в справочнике номер окружного прокурора, Мейсонсказал:

— Очень жаль, Пол, нам в самом деле придется ехать, но утебя нет возможности взять свою машину — мы спешим. Поедем на моей, с откиднымверхом.

— Этого я и боялся, — простонал Дрейк. — Ты на ней мчишьсяпо мокрым дорогом, как дьявол.