Смертельная скачка - Дик Фрэнсис

Видимо, этого они не ожидали.

— Мы знаем, что он вор. Когда же он успел умереть? — раздраженно воскликнул Пер Бьорн Сэндвик на своем изысканном английском.

— А по-моему, он загорает на юге Франции, — пробормотал кто-то.

— Мне не понятен ваш ход мыслей, — зажигая сигару, заявил Рольф Торп, владелец лошади, победившей в Больших национальных скачках.

Арне качал головой и моргал так, что, казалось, он не может остановиться.

Ларе Бальтзерсен долго глядел на меня и потом попросил объяснить, что имеется в виду.

— Хорошо, — начал я. — Давайте сначала рассмотрим механизм кражи. Все согласны, что служебная комната опустела всего на несколько минут и что никто не мог предвидеть, когда она опустеет и опустеет ли вообще. Все согласны, что Боб Шерман лишь увидел деньги, лежавшие у двери, и, поддавшись внезапному искушению, стянул их. Простите, — уточнил я, будто заметив их непонимание, — украл.

Слушатели согласно кивали головами, ведь пока мы шли по хорошо протоптанной тропинке.

— Но потом, — продолжал я, — возникают определенные трудности. Деньги находились в увесистых, м-м-м, тяжелых брезентовых мешках, затянутых кожаными шнурами с висячим замком. Первый вопрос. Может ли жокей, весящий сто тридцать три фунта[5], спрятать у себя под пальто такой груз? Даже более крупный человек вряд ли смог бы поднять одновременно все пять мешков. На мой взгляд, если у Шермана и появилось искушение украсть, то он сразу же отбросил его как неисполнимое. К тому же ему негде было узнать, сколько в мешках денег, и он не мог определить, имеет ли кража смысл. Но фактически вообще нет оснований для предположения, что у него возникло искушение украсть, хотя он и видел на полу мешки, когда заглянул, чтобы задать какой-то вопрос. И нет никаких свидетельств, доказывающих, что Боб Шерман украл деньги.

— Свидетельство, безусловно, есть, — перебил меня Рольф Торп. — Он исчез.

— Как? — спросил я.

Одни сосредоточенно нахмурились, другие просто ждали, но никто не высказал никаких предположений.

— Это импульсивная кража, совершенная под влиянием момента, — продолжил я свои объяснения, — и он не готовился к ней. Допустим, Шерман взял эти мешки: вот он стоит у всех на виду, пошатываясь под тяжестью добычи, украденного добра. Что он будет делать? Даже если у него есть острый нож, то понадобится немало времени, чтобы разрезать мешки и переложить деньги. Но мы можем отбросить предположение, что он разрезал мешки на территории ипподрома, потому что они так и не были найдены.

Кое-кто кивнул, но большинство просто потрясенно таращили на меня глаза.

— Боб Шерман накануне вечером взял с собой маленький саквояж, со слов его жены я понял, что в него не влезло бы пять брезентовых мешков, даже если бы Шерман выбросил все вещи. Но вещи тоже не были найдены. Таким образом, мы отбрасываем предположение, что Шерман сложил деньги в саквояж.

Ларе Бальтзерсен сидел в глубокой задумчивости.

— Теперь рассмотрим транспорт, — продолжал я. — Шерман заказал такси, чтобы после скачек сразу отправиться в аэропорт Осло, но не пришел к машине. Полиция не нашла ни одного водителя такси, который в тот вечер куда-нибудь возил англичанина. Гуннар Холт говорит, что в середине дня привез его на скачки, но вечером никуда не отвозил. Поскольку кража не была обдумана заранее, нанятая машина не ждала Шермана у ворот, и полиция не нашла следов такого нанятого водителя. Шерман не украл машину, чтобы увезти деньги: ни одна машина не была украдена в тот день. Остаются друзья... — Я помолчал. — Друзья, которых можно попросить отвезти, допустим, в Швецию и сохранить путешествие в тайне.

— Но они разделили бы с ним вину, — недоверчиво проговорил Рольф Торп.

— Да. Но идем дальше... Шерман приезжал в Норвегию семь раз, но всегда лишь на день или два. Я смог найти только двух человек, которые, предположительно, знали или любили его настолько, чтобы согласиться ради него впутаться в историю. Это главный конюх Гуннара Холта, Падди О'Флагерти, и, вероятно, если вы простите меня, сэр, Миккель Сэндвик.

Теперь это упоминание вызвало гораздо более сильное раздражение у отца, но он не возразил, а лишь мрачно взглянул на меня.

— Но Падди О'Флагерти поставил машину на кирпичи шесть недель назад, — закончил я свое предположение, — а Миккель Сэндвик не имеет права водить машину по возрасту. Следовательно, ни у одного из них не было тачки, м-м-м, подготовленного транспорта, чтобы выполнить неожиданную просьбу Шермана.

— То, что вы сказали, доказывает, что Шерман, украв деньги, не мог увезти их отсюда, — заметил Бальтзерсен. — Но он мог спрятать мешки и вернуться за ними позже?

— Но остались бы все те же проблемы с транспортом плюс ночной сторож, которого надо было бы как-то убрать с дороги. Но... думаю, если бы он украл и спрятал деньги, то не стал бы возвращаться за ними, а оставил бы их там, где они лежат. Победил бы здравый смысл. Тут есть еще одна трудность. Для вас — это деньги. Для Боба Шермана — иностранная валюта. У всех британских жокеев, работающих за границей, много хлопот с обменом валюты. Никому из них и в голову не придет тащить в Англию мешки с чем-то, что им никогда не удастся потратить. И не забывайте, что большая часть суммы была в монетах, которые вообще нигде невозможно обменять на купюры, кроме как в Норвегии.

Пер Бьорн Сэндвик со скучающим видом разглядывал пол. Арне наконец перестал моргать и теперь сидел с закрытыми глазами. Рольф Торп возбужденно попыхивал сигарой. И только Ларе Бальтзерсен выглядел огорченным.

— Но все это не объясняет, почему вы считаете, что Шерман умер, — первым заговорил он.

— С того дня, как он исчез, не найдено никаких его следов... Никто даже не предполагает, что может встретить его. Нет ни одного сообщения, что его где-то видели. Его беременная жена не получила от него ни слова в успокоение. Все это очень не похоже на случай бегства из-за кражи, но полностью подходит к человеку, который уже мертв.

Бальтзерсен закусил нижнюю губу.

— Это довольно распространенный способ объяснять исчезновение человека кражей и бегством... Но в ходе расследования всегда ярко проступают мотивы преступления. Что же касается Боба Шермана, то в его жизни не было факторов, которые бы толкнули его на импульсивное и неотвратимое бегство. Никто не станет менять успешную карьеру на неизвестную, но явно не громадную сумму в иностранной валюте, если какие-то внешние силы не оказывают давления. Но ни ваша полиция, ни британская, ни его жена, ни Арне Кристиансен, ни я не нашли никаких оснований, хотя бы слабых или невероятных, для предположения, что действовали такие силы.