Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

в ту ночь, когда полиция вывела меня из дома… она сняла меня на камеру, и на снимке мои глаза выглядели впалыми и… пустыми, как я понимаю. Поэтому она стала называть меня «Пустые Глаза» во время репортажей.

– Прекрасно. Тяжело было получить такой ярлык?

– Тяжело.

– Слишком тяжело для школьницы-подростка, только что потерявшей семью, – констатировал Гарретт, глядя на присяжных. – И вы перестали ходить в школу?

– Да.

– Но вы закончили выпускной класс и окончили школу, верно?

– Да. Я закончила весенний семестр благодаря домашнему обучению и репетиторству.

– Но вы никогда не возвращались в школу?

– Нет.

– Вы пропустили свой выпускной год?

– Последнюю часть, да.

– Значит, никаких друзей. Никакого общения. Никакого выпускного. Никаких праздников.

– Нет, ничего этого у меня не было.

– А как насчет университета? Вы подали документы, и вас зачислили в несколько университетов, правильно?

– Да. До того как все это случилось, я пыталась решить, куда поступать. Мы с родителями вместе над этим размышляли.

– Сейчас идет первый семестр года, который должен был стать вашим первым курсом в университете, но вы так и не пошли ни в один университет, верно?

Александра кивнула.

– Верно. Я решила, что не смогу учиться, когда вокруг столько СМИ, прессы, внимания и прочего.

– Потому что репортеры следовали бы за вами, какой бы кампус вы ни выбрали. Вы этого боялись?

– Да.

– На самом деле пресса узнала, какие университеты приняли вас, обнародовала эту информацию, а затем там прошли протесты. В Вирджинском политехе, в Клемсоне, в университете штата Джорджия.

Александра кивнула вновь.

– Да. Определенные организации в каждом из этих учебных заведений дали понять, что мне не будут рады у них в кампусе.

Гарретт оглянулся на присяжных.

– Девочка-подросток теряет всю свою семью, а из-за ненасытного аппетита нашего общества к болезненным подробностям чужих страданий, из-за нашего постоянного стремления найти козла отпущения и понаблюдать за скандалом – при этом масла в огонь подливают несправедливые обвинения и открытый для публики судебный процесс – этой девочке еще и не дали нормально закончить школу. – Тут он снова посмотрел на Александру. – Так что в университет вы пойти не смогли, и все ваше будущее будет омрачено некомпетентностью полицейского департамента и общественной одержимостью сенсационными преступлениями. Я правильно понимаю?

– Протестую, – сказал Билл Брэдли со стороны защиты. – Ваша честь, по ее собственному признанию, мисс Квинлан закончила школу. Не учиться в университете было ее личным решением. А мистер Ланкастер не может предсказывать будущее. Мы не знаем, чем мисс Квинлан будет заниматься в следующем году или до конца своей жизни.

– Протест поддержан, – сказал судья. – Мистер Ланкастер, придерживайтесь настоящего времени, пожалуйста.

– Конечно, ваша честь. Но вместо настоящего времени, – сказал Гарретт, повернувшись и посмотрев прямо на Билла Брэдли, – может быть, нам стоит вернуться в ночь на пятнадцатое января? – Гарретт снова повернулся к Александре, и его голос стал мягче: – Александра, вы готовы рассказать суду о том, что произошло в ночь, когда были убиты ваши родители и брат?

– Протестую, – повторил Билл Брэдли, встав из-за стола защиты, и на этот раз немного более оживленно.

Гарретт понимал, почему этот человек так агрессивно себя ведет. Штат Вирджиния во что бы то ни стало не хотел, чтобы суд услышал подробности, которые собиралась сообщить Александра.

– Мисс Квинлан не находится под судом за убийство, – пояснил Брэдли. – Я думаю, было бы несправедливо заставлять ее заново переживать ту ночь.

– Несправедливо? – Гарретт произнес это куда более эмоционально, чем Билл Брэдли. – С каких это пор штат Вирджиния озаботился несправедливостью? При всем уважении, Билл, это самая большая чушь, которую когда-либо несли в зале суда.

– Джентльмены! – сказал судья, ударив молоточком, чтобы призвать зал суда к порядку. – Обращайтесь ко мне, а не друг к другу. Вам понятно?

– Приношу извинения, ваша честь, – сказал Гарретт. – Я все понял.

– Ваше возражение отклоняется, мистер Брэдли. Показания мисс Квинлан о той ночи, когда была убита ее семья, имеют первостепенное значение для данного дела, и суд разрешает их выслушать.

Брэдли сел, а Гарретт посмотрел Александре в глаза.

– Вы уверены, что сможете? – спросил он так, будто говорил только с ней, но при этом убедился, что присяжные его слышат.

– Уверена, – кивнула Александра.

– Хорошо. Давайте поговорим о том, что произошло той ночью.

Макинтош, Вирджиния

15 января 2013 года

00:26

От громкого шума она проснулась. Звук был такой, словно что-то большое упало на деревянный пол возле ее комнаты, и в голове Александры возник образ напольных часов, всю жизнь стоявших в углу площадки второго этажа, которые опрокинулись и разбились об пол. Но что-то в этом шуме было необычным. Звук не исчез. Он повис в воздухе. В этот момент она полностью проснулась и поняла, что это был звук выстрела из ружья.

Звук был ей хорошо знаком по тем утрам, когда она охотилась с отцом на фазанов. Он еще не разрешал ей охотиться на оленей, но фазаны были неотъемлемым атрибутом субботнего утра. В обязанности Александры входило следить за собакой. Она использовала свисток, чтобы позвать Зика обратно, если он забредал далеко вперед, и следила за тем, как он пробирается сквозь высокие камыши, прислушиваясь, не прекратится ли хруст стеблей: это означало, что Зик нашел птицу. Тогда она кричала отцу: «Целься, папа! Целься!»

Затем раздавалось паническое хлопанье крыльев, когда Зик выгонял фазана из укрытия, и следом она слышала звук отцовского ружья. Это всегда был всего один выстрел. За все годы охоты на фазанов с отцом она ни разу не слышала, чтобы он дважды стрелял в одну и ту же птицу. Он никогда не промахивался. Именно так она узнала разбудивший ее шум. В кукурузных полях отцовское ружье стреляло один раз, а потом затихало. Звук выстрела цеплялся за жизнь еще пару секунд, словно живое существо, а затем рассеивался. Александра села в постели, слушая, как хлопок медленно замолкает. Но тут раздался еще один, и она поняла, что случилось что-то ужасное.

Откинув одеяло в сторону, она вскочила с кровати и подбежала к двери своей спальни. Прижавшись виском к дверной раме, выглянула в коридор. Без очков все плыло перед глазами, но она не решалась вернуться к тумбочке, чтобы надеть их. Сквозь туман она увидела, что часы не упали на пол, как ей показалось вначале. Они стояли там же, где и всегда, в углу площадки. В тот короткий момент, когда она выглянула из спальни, в доме было тихо и спокойно. Со второго этажа через витые перила, которые тянулись по всему периметру площадки, открывался вид