Современный российский детектив - Анна Майская

углу на табуретке и поглядывает, что где плохо лежит. Алексей, видя такое котовское усердие, положил ему кусок колбасы под стол. Тот спрыгнул на пол, схватил ее и исчез. В ту же минуту в дом сунулась остренькая мордочка Шарика.

— Про меня забыли, дескать, господа хорошие, ишь с какой добычей кот мимо меня шмыгнул.

А сам хвостиком как маятником виляет.

Пришлось удовлетворить просьбу застенчивого дворняги.

Стол был роскошен. В этом доме редко что появлялось из деликатесов, в основном щи да каша, лепешки с молоком. А тут и селедочка под луковыми кругами, колбаса сырокопченая и вареночка, красиво уложенная, шпроты в масле, ветчина красуется под веточками укропа. Помидоры краснобокие рядом с пупырчатыми огурцами на блюде лежат. Посреди пирог бисквитный, Анной испеченный специально, Сидором Никитовичен принесен. Он — то и явился объектом пристального внимания Колюньки. Слюнки текут — невмоготу. Сидит, облизывается. Его страдания увидел Алексей и отрезал парню четверть пирога. Тот как и кот с Шариком сразу же смылся во двор. Там вкуснее разбираться с бисквитом.

Сели за стол. Налили по маленькой. Закусили не спеша. Потом еще по одной, заговорили о том, о сем.

А позже, неизвестно после которой завязалась беседа, обычная застольная обо всем и ни о чем. Денис тоже немного выпил. Накормили его. Лежит-полеживает, иногда слово вставит.

— Вам бы нужно было все-таки найти тех, кто голодный в деревне подвалы громит, — произнес он неожиданно.

— Есть предположение? — спросил Алексей.

— Думаю, да. Это не местные жители, если сбежавшие из колонии или армии, то не стали бы здесь засиживаться. Место заметное, еды мало. Станция далеко, по реке заметно будет убегать.

— Правильно мыслишь, Денис, — сказал Юра.

— Кто-то здесь тайну большую знает и может не одну, — снова продолжил Денис.

— Почему ты решил так? — спросил его Алексей.

— Федосью убили. За что? Воровать там нечего было. А прибытие ее двойника сестры в глухую умирающую деревню — основание для тайны.

— А что ты думаешь по поводу людей, которых скелетами находят?

— Думаю, здесь действует маньяк. Он хорошо окопался, более трех лет преступника никто не может найти. Значит — хитроумный и жестокий нелюдь живет где-то рядом. Не там, где станции, туда он выходит на ловлю, а здесь в глубинке под личиной благополучного человека.

— Есть предположения?

— Я не вижусь с людьми, но слышу разговоры. И мне не нравятся три человека. Прохватилов, скользкий и явно заинтересованный жить здесь, даже при развалившейся деревне. К чему, я думаю он приложил руку. Елизавета, чужачка, в развалюхе сестры живет, в неблагоустроенном доме, а сама в золоте ходит. Что ей тут делать? Могилу сестры стеречь? И деревню разваливают не просто так, им надо, чтобы людей как можно меньше здесь оставалось.

— И третий подозреваемый — лесник. Живет на широкую ногу. Мужиков подкармливает мясом. Для чего? Почему он хочет быть в курсе всех сплетен, исходящих из застолья, когда мужики к нему приходят.

Алексей слушал этот правильный ход мыслей и соглашался, но молча, с Денисом.

— Ты в разведке служил?

— Да. А как вы угадали?

— Логично мыслишь.

Саня все слушал и молчал. Ему очень хотелось рассказать об услышанном разговоре в лесу Прохватилова, Елизаветы и еще кого-то, но он не совсем был уверен в новых людях и деликатно отмалчивался.

Вечер был тихим и ласковым. Для семьи Александра он стал целым событием. Даже Денис разговорился и повеселел. Когда гости ушли, Саня спросил у него мнение о гостях.

— Правильные люди, особенно полковник и бондарь. Я бы с такими в разведку пошел.

— А Юра?

— Тоже нормальный парень. Просто он еще салага по сравнению с ними.

— Но если только это, то дело поправимо.

И Саня внезапно рассказал свою тайну Денису. Денис подумал, помолчал и сказал:

— Можешь поговорить с полковником один на один.

— Думаешь надо?

— Думаю да? Здесь явно серьезная тайна, но не связанная с похищением людей.

Вечером на крылечке у Сидора Никитивича сидели, курили и думали, вернувшиеся из гостей постояльцы.

— Как мнение о Сане, Никудышнем, как его до сих пор некоторые величают? Парень стеснительный, а его в недоумки записали в детдоме.

— Самое лучшее. Прекрасный человек.

— Только судьба у него тяжелая.

— Где его родители?

— Отца не было. Мать прижила его с одним приезжим на уборку урожая механизатором, а потом пить начала и парень попал в детдом. От пьянки и померла. Вернулся парень из детдома, матери нет, избушка развалилась. Так и попал в дом к Степаниде. Сама она умерла, а ему наследство оставила. Внука малолетнего и сына инвалида. Сами видели, как он к ним относится.

— Видно человеческого тепла мало в жизни видел вот и отдает себя всего другим.

— Уникальный человек. Надо ему помочь. Денису протезы заказать и коляску настоящую сделать.

— Думаете, кто-то захочет помочь?

— Но пробовать надо. Вдруг.

На этом они свой диалог и остановили.

— А Аленка спит? — спросил Алексей.

— Давно, уже седьмой сон видит.

— А вот и нет. Я не сплю. Меня мама не пускает к вам на крылечко, а я хочу послушать про Москву.

— Ладно уж иди, — послышался голос Анны, — только пожелать всем спокойной ночи.

Маленькие ножки прошлепали через комнату и в полной красе с распущенными волосами, на крыльце появилась Аленка.

Она поцеловала дедушку, потом Юру, сидящего рядом с ним и уже последнего, Алексея чмокнула розовыми губками в щеку, погладила его и сказала:

— Завтра про Москву расскажешь?

— Обязательно.

— Смотри, не приди поздно, а то меня опять заложат спать.

— Хорошо, — ответил Алексей этому маленькому чуду.

Как она ухитрилась зацепить его сердце жалостью и любовью к ней, для него было тайной. Он постоянно видел ее перед глазами. Ложась спать и вставая утром, пока дела еще не захватили хода его мыслей, а услужливая память подсовывала ему образ маленькой прелестницы, желанной дочери, которой у него не было.

Утром следующего дня они с Юрием проходили мимо дома Елизаветы. Окно, выходящее на улицу было открыто и это показалось странным, обычно оно было снаружи закрыто ставнями. Хозяйки не было слышно. Подошли к забору, постучали, позвали. Никто не отзывается. Решили войти. Крыльцо с тремя ступенями было облито водой, рядом валялось опрокитнутое ведро. Дверь оказалась незапертой. С пистолетами наготове они тихонько вошли в темный коридорчик без окон. Толкнув дверь