Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Я потомственный тенгрианец и верный слуга Великого духа, Демона Нижнего мира. Я сразу тайком от Абдулкасимова нанял человека в Караколе следить за Шахрияром. Он улетел в Москву. Мне сообщили номер рейса, но в аэропорту я Шахрияра не зарезал – хотел знать, к кому он явился. Абдулкасимов же искал его по просьбе того казахского бая, я подозревал подвох… Но в городе я Шахрияра упустил – пес всегда ездил исключительно на метро из гостиницы на Теплом Стане. А я в метро не совался – там же система распознавания лиц. Если убивают приезжего, первым делом ваши легавые ищут убийцу среди его соплеменников. И меня бы вычислили, сунься я в подземку. Поэтому я ничего не знал о контактах Шахрияра с Ковальчуком. Я их вообще никого не знал – слышишь ты, Гектор? – выкрикнул истерически Адиль. – Вы… бай-аке, оказали мне великую услугу, – он сверкнул глазами в сторону молчавшего Гущина. – Мой предок-демон затмил ваш разум! Бай-аке, вы от большого ума сами приблизили меня к себе. И вы отыскали для меня Ковальчука. У него в доме тогда я и узнал все скрытое от меня.

– Хочешь сказать, что, кроме инженера Шахрияра, ты никого больше не убивал? – Гектор снова рванул его с земли за одежду. – Комедию ломаешь?! Спятивший клоун?!

– Руки прочь! – огрызнулся Адиль. – Плевать мне на твое неверие! Я бы прикончил всех, если бы нашел… Но я знал только про Шахрияра! Я его выманил из гостиницы под предлогом помощи от посольства в освобождении сына, оглушил, затолкал в тачку, угнанную мной загодя. Я его пытал. Он сразу усек – кто я… Он догадался о своей участи. Я его полосовал ножом, а он не сдал мне Ковальчука. Когда я ему сломал второй палец, он выкрикнул липовый адрес в Текстильщиках – торговый центр, магазин, фамилию владельца… Я проверил в интернете – есть торговый центр. Я завез Шахрияра к черту на кулички. Он подох не сразу, оказался живуч. Я хотел сжечь его в тачке. Но меня вынудили отступиться там, на дороге, долбаные подростки. После я отправился в Текстильщики и не увидел в торговом центре названного лжецом магазина. Шахрияр напоследок обвел меня вокруг пальца и спас Ковальчука, которого и ты, Гектор, в общем-то презираешь в душе. Я ведь тебя самого хотел грохнуть на Серебрянке. Я поскользнулся тогда на мостках причала нарочно, желая утопить тебя, а затем зарезать Ковальчука, бай-аке и твою жену. Всех разом вас убрать. Но ты… ты крутой… ты воин, Гектор. Ринулся в воду под пули геройски меня спасать. Я думал – пес Ковальчук тебя пристрелит из своего кривого ружья, но нет… Не повезло. Кроме ублюдка Шахрияра я никого не убил. Слышите вы? Мечтал! Готовился! Но не убил. Потому что не нашел… Я сражался против судьбы, один в чужой стране, я очень старался, но не сумел исполнить свой долг. Ничего, еще не вечер. Я вас здесь, у Хан-Тенгри, всех положу. Имин Хислат! – Он повернулся к пьяному проводнику. – Ты все же мой земляк. Мой прадед Дэв-хан погиб ради подобных тебе. Я, Шад, принц крови, милую тебя и даю шанс. Пошел вон… Не вставай на путь предательства. Не показывай им нашу Небесную гору!

– Чего орешь, сумасшедший дурак? Зачем всех собачишь? – изумился пьяный проводник Имин Хислат. – Дури ты накурился? И кто ты есть, приказывать мне, честному человеку?

– Говоришь, никого не убил, кроме Шахрияра? А твой шеф? Несчастный Адбдулкасимов? – спросил Гектор.

– Шакалу – шакалья смерть, – Адиль ощерился. – Он слишком много узнал и жаждал знать больше про священное сокровище Дэв-хана. В Москве я его не мог грохнуть – слишком опасно. Но Великий дух, наш предок, затмил и его разум, помогая мне. Абдулкасимов после моего доклада вознамерился проследить за вами, он держал связь с аэропортами в Бишкеке и на Иссык-Куле на случай вашего прибытия, еще кому-то звонил при мне, спрашивал про Троянца – я понял, он имеет в виду тебя. Он выяснил через свои связи, что вы прилетели в Каракол. Он взял меня с собой, боялся моего длинного языка, наивный простак, – Адиль весело расхохотался. – Я хотел свалить его смерть на вас, засадить вас в бишкекский централ. Но вдруг подвернулся он, – Адиль ткнул рукой в сторону притихшего Горбаткина. – Мы с Абдулкасимовым засекли вас в Караколе. А ночью, наблюдая за домом, услышали фейерверк и увидели идиота, свалившегося с дерева. Абдулкасимов недоумевал – кто такой? А я сразу понял – еще один участник ваших крысиных бегов… Утром он потащился за вами, а мы за ним. Абдулкасимов у погранпоста сказал: «Все чешут в Комирши» – и сначала решил его допросить по-свойски. – Адиль смотрел на Горбаткина в упор, не мигая. Тот аж вспотел. – А я приготовился убрать господина советника, заодно нейтрализовав вашего конкурента. Идиот заснул в тачке прямо на обочине, Абдулкасимов подошел, разбудил, а я оглушил идиота кулаком по затылку. Абдулкасимов рявкнул мне: «Зачем? Мы же ничего от него не узнали!» А я полоснул его ножом по горлу. Изумление – последнее выражение на его морде… Наверное, он перед смертью понял, кто я. Я насладился его агонией. И затолкал его труп в тачку идиота, вымазал его кровью и салон, и господина советника. Не жалейте Абдулкасимова. В наших горах он бы показал вам вашу русскую кузькину мать. Поэтому ты, Гектор Троянец, лучше поблагодари меня за его смерть.

– Щассс, разбежался, – ответил Гектор. – Кто убил Юрия Велиантова в шестьдесят втором? Кто отрубил ему голову? Ты еще не родился. Расскажи нам – ты же в курсе.

Адиль молчал. И вдруг вновь улыбнулся и подмигнул им, словно заговорщик. Катя смотрела на него, ощущая в душе… она не могла точно описать свои чувства. Любопытство? Нет. Они все – и Адиль в том числе – перешагнули некий порог, поднялись на высший уровень понимания друг друга… Жалость? Сострадание пополам с ужасом? Потомственные убийцы, безумцы и фанатики внушают подобные чувства? Жажду дойти до сути тайны – уже вместе с Кашгаровым? Или нечто более серьезное – сложное, первобытное, очень древнее… Почти мистическое, подаренное самой Небесной горой? Великим загадочным пиком Тянь-Шаня, на фоне которого все они – лишь песчинки, затерянные во времени и пространстве, добыча демонов Нижнего мира?

– Юрия Велиантова убила ваша прабабка Айнур? – тихо спросила Катя. – Она в шестьдесят втором была жива?

Адиль глянул на нее.

– Не тщеславься, женщина, не ты меня победила, – ответил он. – Я знал лишь одну женщину, исполненную