Искатель, 1995 №4 - Юджин Фрэнклин

Трэпп сказал:

— Джерри, нам с Байроном надо обговорить одно деликатное дело. Может, погуляешь несколько минут, в другом конце кабинета? О’кей?

Герань поднялся.

— Конечно, мистер Трэпп.

Байрон Оверлэнд посмотрел Герани вслед, потом спросил:

— Так вы хотите выслушать мою версию истории или нет?

Трэпп не торопясь поправил очки:

— Вашу версию истории?

Оверлэнд смешался.

— Я… э… полагал, что Макинсон жалуется на меня.

Трэпп откинулся на спинку кресла:

— Если быть точным, он просил уволить вас, но не «жаловался» на вас. Ему нет необходимости это делать. Он отвечает за весь творческий отдел. Я не могу требовать от человека результатов, если связываю ему руки в отношении персонала.

Розовое лицо Оверлэнда побледнело.

— О, — выдохнул он.

— Так что я пригласил вас лишь для того, чтобы обсудить условия увольнения. — Трэпп открыл папку, которую изучал до появления Оверлэнда. — Вам повезло. Поскольку вы проработали в «Фаррис, Лэйк» и затем в «Сэйз Ком.» двадцать три года, вам полагается стопроцентное участие в прибыли. Если меня уволят завтра, в моем послужном списке будет фигурировать всего три года — с момента присоединения «Фаррис, Лэйк» к нашему конгломерату. Только двадцать пять процентов. — Он сделал паузу, чтобы дать прочувствовать, какой Оверлэнд везучий. — А вы унесете солидную сумму, почти семнадцать тысяч долларов.

— Если тратить экономно, моей семье, возможно, этого хватит на целых десять месяцев, — с горечью проговорил Оверлэнд.

Трэпп неловко заерзал в своем кресле.

— Черт возьми, это уж ваша проблема. Для человека с некоторой суммой наличности всегда существуют возможности. Вы могли бы открыть закусочную…

— А ведь вам нравится то, что вы со мной делаете, — вдруг заявил Оверлэнд.

— При чем тут нравится или не нравится. Это моя работа.

— В том-то и дело, что вы получаете от этого удовольствие. Ну, надеюсь, Честер с вами разделается.

— Честер?

— У нас все знают, что Честер пытается вас убить.

— Какой Честер?

— Честер X. Так мы его зовем. Мы все на его стороне.

Трэпп бросил взгляд на меня, как бы спрашивая, улавливаю ли я все это.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал он.

— Черт возьми, вам же однажды подсыпали отраву в кофе, и вы думаете, никто не знает об отравленном гвозде в вашем кресле? Да вы так кричали, что было слышно на Уолл-стрит. Потом вас трахнули по башке, когда мы все ползали с завязанными глазами…

— Меня никто не бил по голове, — возразил Трэпп. — Я сам наткнулся на стену.

Потребовалось несколько секунд, чтобы это дошло до Оверлэнда.

— Это правда? — спросил он. Я расхохотался. Для него это была первая приятная новость за весь день.

Трэпп возмутился.

— Я не вижу здесь ничего смешного. Среди нас убийца-психопат, он уже убил Пита Харкинса. Я рисковал своей жизнью, чтобы не потерять заказ «Тоуди д’Оутс». Может быть, вы не понимаете, что этот заказ дает работу почти половине наших сотрудников?

Оверлэнд усмехнулся.

— Но главное, от этого заказа зависит ваше будущее в «Финделл Индастриз».

Трэпп его слова проигнорировал.

— А в следующий раз он может убить вас. Ясно одно: этот человек сумасшедший.

— Никто из нас не считает его сумасшедшим, — заявил Оверлэнд. — Мы думаем, он на правильном пути.

— Вы шутите.

— Вот уж нет. Я никогда в жизни не был более серьезен.

До Трэппа наконец дошло, что Оверлэнд говорит искренне. Он изумленно уставился на него.

— Но почему?

— Взять хотя бы меня. Вы уничтожаете меня уже три года.

— Как, как? — Трэпп опять нервно взглянул в мою сторону.

— Вы методично уничтожаете меня, — подтвердил Оверлэнд.

Трэпп снял очки и тщательно протер стекла носовым платком.

Оверлэнд продолжал:

— Я только недавно это понял. За последние три года я стал развалиной. Я предполагал, что моя жизнь ничего не стоит, но не осознавал, что я почти уничтожен.

— По-моему, вы хорошо выглядите, — возразил Трэпп. — Немного полноваты, но…

— Это иллюзия, — оборвал его Оверлэнд, — как иллюзия и то, что у вас есть чувство юмора. Но я хочу рассказать, как вы меня уничтожаете.

Трэпп взглянул на часы.

— Ладно. Выкладывайте.

— До того как вы появились и начали «реорганизацию», я был в общем-то счастливым человеком. Женился я несколько поздновато, чем принято, но ничего страшного. — Он закурил сигарету и сделал несколько нервных затяжек. — У меня трое сыновей — во семнадцать, пятнадцать и одиннадцать лет…

— Я не вполне понимаю…

— Вы хотите сказать, что это не ваша проблема? Я сейчас докажу, что она и ваша тоже. Так вот, пока не появились вы, у меня все неплохо складывалось. Я считался прекрасным автором рекламных текстов. Моей семье на жизнь вполне хватало.

— Если вы собираетесь рассказывать историю своей жизни, то, может быть…

— Сделать это в другой раз? Другого раза не будет, Трэпп. Я надеюсь, что Честер вас прикончит. Так вот, когда вы здесь начали тасовать людей, я вдруг понял, что мне больше пятидесяти лет и жизнь моей семьи зависит от дурацкого бизнеса, в котором невоз можно получить новую работу, если тебе уже исполнилось пятьдесят. У тебя могут прекрасно идти дела в компании, где ты работаешь, но ты вдруг превращаешься в раба. Не решаешься даже по просить надбавку…

— Но… — начал было Трэпп.

— Не перебивайте, пожалуйста. Жизнь стала для меня адом — и раем для моих врачей. Одни только снотворные таблетки обходятся мне…

— Но бизнес есть бизнес! — все же договорил Трэпп. — А прибыль..

— Что толку мертвому от прибыли? — со значением проговорил Оверлэнд.

— Я собираюсь воспользоваться ей, пока жив, — ответил Трэпп. Очевидно, он решил проявить терпение.

— Тогда поспешите.

— Что вы хотите этим сказать? — вскинулся Трэпп.

— Если Честер до вас не доберется, можно устроить что-нибудь другое…

— Вы угрожаете мне? — Трэпп опять взглянул в мою сторону. Ларри Хоуп наготове.

— Я вам не угрожаю, но если вы хотите знать мое мнение о степени вашей вины, то я считаю, вас убить мало.

— Вот как, — фыркнул Трэпп.

— Да. Вы знаете, что сделали меня импотентом на целых восемь месяцев? Врач объяснил мне, что это от перенапряжения — постепенно я вернулся к норме, — но вам я этого никогда не прощу.

Трэпп откинулся на спинку кресла и испустил странный звук — нечто среднее между глубоким вздохом и стоном.

— Байрон, старина, давайте закругляться.

— Но, Хэм, старина, я еще не закончил.

Трэпп опять испустил странный звук.

— Пожалуй, надо вызвать Макинсона. Может быть, он вам лучше объяснит ситуацию.

Макинсон вбежал вприпрыжку. На нем были брюки в красную и белую полоску,