Неугомонная покойница - Кемпер Донован

– Десять баллов, – заметила она. – Вот что значит – писатель. Мне кажется, ты даже Джо разведешь на улыбку.

Мы все уставились на офицера Доннелли, и, похоже, тонкая линия его рта и в самом деле слегка изогнулась.

– Я ценю хорошие шутки! – торжественно сообщил он, заставив нас покатиться со смеху.

Оглядываясь назад, я испытываю некоторое смущение: мы ехали на поминки по женщине, которая покончила с собой, но разве в подобных случаях частенько не бывает именно так? Смерть выбивает нас из колеи, и нас тянет на сомнительные шутки, но иногда шутить – лучший способ справиться с ситуацией.

Пока машина забиралась все глубже в вечнозеленую чащу, Лейла сообщила, что Вивиан была замужем не впервые. Заняв второе место в конкурсе «Мисс Вирджиния», она какое-то время перебивалась в Нью-Йорке участием в пьесах Офф-Бродвей и работой диктором на местном телевидении, пока не вышла замуж за банкира намного старше себя. Несколько лет спустя тот умер, оставив Вивиан приличное состояние и дом в Мэне, куда она наезжала время от времени, чтобы сделать пару-тройку пластических операций.

– А теперь он, похоже, работает над каким-то проектом по регенерации кожи. Пока не очень понятно. Насколько я выяснила по крохам информации из сети, идея состоит в том, чтобы взять несколько клеток кожи и из них создать целый пласт. Полагаю, там будет использоваться та же технология, что и в 3D-принтерах. Ну или вроде того.

Перед моим взором предстал принтер, из которого выползает костюм из человеческой кожи…

– Спонсоров они пока не набрали, но сюда приехал представитель одной из крупных венчурных компаний из Кремниевой долины, – продолжала Лейла. – Фогель развел целый цирк с конями, что и понятно: Хрустальный дворец арендуют, только чтобы произвести на кого-то впечатление. – Она подняла голову, откинув волосы с лица. – Помнишь, как туда приезжали эти засранцы, замороченные на солнечной энергии? Та толпа, которая трется вокруг Маска?[21]

Дороти демонстративно распахнула глаза.

– Да как такое забудешь!

«Толпа, которая трется вокруг Маска»? Да куда ж мы едем-то?

И тут – что бывает нечасто – на мой вопрос прилетел мгновенный ответ: словно в последнем акте пьесы, вечнозеленый полог расступился, и перед нами предстал Хрустальный дворец во всем своем великолепии.

* * *

Задавать вопрос, откуда взялось такое название, мне не пришлось – весь фасад здания состоял из окон, возможно даже из одного окна, поскольку я не видела рам. Высотой в три этажа и равной ширины, дворец представлял собой идеальный куб, сверкающий под безудержным декабрьским солнцем так ослепительно, что я не могла смотреть на него прямо – пришлось приложить ладонь козырьком к глазам и пожалеть, что я не захватила с собой солнечные очки, как Дороти и Лейла (у Лейлы были стандартные авиаторы розового цвета, а у Дороти – огромные, черные, в стиле Анны Винтур[22]). Никаких подходов к зданию я не видела – ни тропки, ни лестницы, я даже двери не могла разглядеть. Просто штука из стекла, словно упавшая на снег с неба. Он походил скорее на неолитический монумент или космический корабль, чем на дом, внутри которого люди вели обыденную жизнь. Неужели там, внутри, кто-то разогревал суп или чистил уши?

Мы подрули к черной конторке, типа тех, что я привыкла видеть на входе в рестораны и прочие деловые заведения. Над конторкой – и над стоявшим за ней служащим – возвышался Телохранитель, который приехал заранее для поверки безопасности. Сегодня он облачился в черный костюм и галстук – идеальный вариант, чтобы слиться с толпой на поминальной церемонии – и всем своим видом излучал вайбы «людей в черном». Наконец-то его внешний облик соответствовал прозвищу, и я не без труда отвела от него взгляд.

Мы выбрались из машины и несколько мгновений стояли, созерцая возвышавшееся перед нами чудовищное порождение архитектурного бреда. Подойдя ближе, я разглядела ровно посередине первого этажа прямоугольный контур размером с дверь, над которым на несколько сантиметров выдавалась камера наблюдения, смотревшая вниз.

– Внутри еще страннее, – пробормотала Лейла, когда прямоугольник подался внутрь.

В проеме возникла молодая женщина в облегающем коктейльном платье, с африканскими косами, собранными на макушке. Она жестом пригласила нас войти и отступила в сторону, давая дорогу.

Телохранитель пошел вперед, и я видела, как напряжена его могучая, как у Минотавра, спина под пиджаком.

Дверь за нами захлопнулась, отрезав нас от внешнего мира.

Глава 16

Прошу прощения за историческую справку, но оригинальный Хрустальный дворец – это выставочный зал, построенный в лондонском Гайд-парке в 1851 году из чугуна и стекла для демонстрации чудес тогдашней промышленной революции. Само здание являлось одним из этих чудес, поскольку массовое производство больших листов стекла тогда только начиналось. Из стекла был сделан даже потолок дворца, и поэтому из всех известных строений он обладал самым высоким соотношением стеклянных частей к частям, сделанным из других материалов. Полагаю, если бы строители могли обойтись совсем без металлического каркаса, они бы так и поступили. Так что современный Хрустальный дворец, спрятанный глубоко в лесах Сакобаго, штат Мэн, полностью наследовал своему тезке. Правда, он предназначался не только для проведения мероприятий, но и сдавался в аренду под жилье на недели и месяцы по баснословной цене. Его выстроили примерно двадцать лет назад, на волне бума в интернет-сфере; его использовали в качестве санатория для высшего руководства компании, входящие в список «Форбс», а частные лица, которые купались в деньгах, считали предметом гордости приехать сюда в отпуск на неделю-другую. Престиж дворца только вырос, когда рядом поселилась Дороти Гибсон, и наверняка лист ожидания брони в нем почти сравнялся с листом ожидания сумочки «Биркин». Тот факт, что Вальтер Фогель и Вивиан Дэвис остановились тут, свидетельствовал об их высоком статусе в местном обществе.

Мы вошли в длинный узкий зал, из которого открывался беспрепятственный обзор что в горизонтальной, что в вертикальной плоскости, подтверждая мои предположения о том, что и задняя стена здания, и потолок были сделаны из стекла – тонированного, поскольку отсюда небо казалось темнее, чем снаружи, цвета голубики, а не незабудки. Я испытала уверенность, что стены по левую и правую руку тоже прозрачные, хотя пока что не имела тому доказательств, поскольку зал с обеих сторон обрамляли большие листы гипсокартона. На фоне этих внутренних стен возвышались два ряда колон, образовывавших букву U. На высоте