Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская

– Из-за того, что у неё пока есть муж. Она не может появиться в театре с другим мужчиной. Всегда найдётся знакомый, знакомый знакомого и так далее. А её муж… Он даже на похоронах моего отца не постыдился устроить скандал. Отвратный тип.

– Леди Шелторп это, наверное, было особенно неприятно, – прокомментировала Айрис, думая про себя о том, что аристократические семьи в этом отношении ничем не отличались от обычных. Такие же ссоры, скандалы, измены.

Да и была ли измена? Леди Изабель шестьдесят три или шестьдесят четыре. В этом возрасте возможна супружеская измена? Айрис никогда не задумывалась об этом раньше и решила, что и сейчас не очень-то хочется. Представлять знакомых тебе людей в постели – определённо странное занятие.

Джулиус довольно беспардонно положил свою книжку на край стола, занятого Айрис, и листал страницы, отыскивая иллюстрации: очень драматичные гравюры, где мужчины, женщины и дети почему-то постоянно вскидывали вверх руки, точно замахиваясь для удара.

– Я бы на вашем месте была с этой книгой поосторожнее, – сказала Айрис. – Если она издана ещё до восьмидесятых годов прошлого века, то может быть ядовитой.

– В каком смысле? – непонимающе воззрился на Айрис Джулиус.

– Она зелёная.

– Вы имеете в виду… Ох, чёрт! – До Джулиуса наконец дошло. – Та самая краска?

Он отдёрнул руки от книги и затряс ими. На лице читались ужас и отвращение.

– Эти книги не настолько опасные, – поспешила его успокоить Айрис. – Просто не облизывайте пальцы[9].

Ни слова больше не сказав, Джулиус развернулся и едва ли не бегом понёсся к дверям. Лицо у него было едва ли не таким же зелёным, как книга.

Айрис думала, что сможет поработать в библиотеке часов до десяти, но ушла в свою комнату гораздо раньше. Свет на всём первом этаже, да и на лестницах тоже, выключался, и от одной мысли, что придётся идти в темноте по всем этим комнатам и холлам, Айрис делалось жутко. Она боялась, что, как та незадачливая гостья, заблудится и не сможет потом найти свою комнату. В Клэйхит-Корте ориентироваться было гораздо проще, чем в Эбберли, здесь не было такого хитросплетения комнат и коридоров, да и коридоров, можно сказать, не было: дом был построен очень давно и, по обычаям того времени, в главном здании была просто анфилада залов и холлов. Но из-за своих колоссальных размеров и холлов с лестницами, похожих, как близнецы-братья, всё равно можно было легко запутаться.

Одно Айрис запомнила точно: ей нужна лестница с рыцарями, именно возле неё на втором этаже находилась дверь нужной спальни.

Эта лестница отличалась от остальных не только фигурами рыцарей. Во-первых, она не скрипела. На галерею, образованную изгибом этой лестницы, выходили двери спален хозяев и двух гостевых. Жить с таким ужасающим скрипом под дверью было бы просто невыносимо, так что эту лестницу полностью разобрали и отремонтировали. Во-вторых, у неё у единственной было своё название. Все остальные лестницы назывались по фигурам, украшавшим перила. Лестниц было двенадцать, по числу месяцев, и фигуры соответствовали знакам зодиака. Айрис очень захотелось сходить в дальнее крыло и посмотреть на скорпиона – как его изобразил неизвестный резчик семнадцатого века. Но она подозревала, что он выкрутился так же коварно, как и с этой лестницей. Она соответствовала знаку Рака, но вместо настоящих членистоногих были изображены рыцари в шлемах и латах, ноги которых обвивали удивительно гибкие и длинные раки, больше похожие на змей с ножками. Джулиус во время экскурсии по дому сказал, что рыцарь символизировал Геракла, а вся скульптурная группа – его второй подвиг, в котором, как известно, Гераклу нужно было сразиться с Лернейской Гидрой, а Рак выступил на её стороне. Лестница с рыцарями, а точнее, с маленькими раками-змеёнышами, называлась лестницей короля Иакова, потому что, по семейному преданию, в Клэйхит-Корте однажды гостил соответствующий король и, поднимаясь по лестнице после праздничного ужина, оступился и подвернул лодыжку. Ночевал он в главной хозяйской спальне, которую раньше занимал Родерик Шелторп и которая сейчас пустовала. Никаких документальных подтверждений того, что Иаков I действительно подвернул ногу или хотя бы просто гостил в Клэйхит-Корте, не было, но история оказалась живучей, и лестница так называлась уже более трёхсот лет.

Чтобы не ходить по лестницам, как бы они ни назывались, в полной темноте, Айрис ушла в свою комнату вместе со всеми. С полчаса она разбиралась с записями на листочках, пытаясь понять, как же Родерик Шелторп рассортировал художественные книги, но потом, поняв, что голова к вечеру просто-напросто распухла от цифр, отложила записи и взялась за книгу Этериджа.

Она поплотнее закуталась в одеяло, извернувшись так, что наружу высовывались только кончики пальцев – чтобы придерживать книгу и переворачивать страницы, – и начала читать.

Сначала медитативное повествование едва её не усыпило. Строки плыли перед глазами, глаза закрывались, но потом, когда героиня наконец поймала отражение луны и мир раздвоился, Айрис проснулась.

Рассказ Этериджа не был кровавым или жутким, как истории про вампиров или скрывающихся в джунглях чудовищ. В нём не происходило даже ничего по-настоящему страшного, но этим он тоже напоминал Джозефа Конрада: как будто под осязаемой плотью мира текли тайные тёмные реки, полные древнего ужаса; никто не знал об их существовании, но они затягивали души людей в неосязаемые водовороты зла. Только у Питера Этериджа вместо зла было сокрытое, такое, что ещё чуть-чуть, и ты сможешь всё понять, но это чуть-чуть – как расстояние, которое всегда отделяет Ахиллеса от черепахи, – непреодолимо.

Айрис прочитала ещё четыре рассказа, прежде чем легла спать.

Надо было признать: Питер Этеридж завладел её воображением.

Теперь оставалось где-то раздобыть «Ворона вещей».

Воскресенье, 6 декабря 1964 года

Утром воскресенья Айрис пришла в библиотеку ещё до завтрака. Не то чтобы она настолько любила свою работу – просто надеялась, что там будет потеплее, чем в её спальне. На ночь отопление как будто ещё убавили, и, когда Айрис проснулась, ей было просто-напросто страшно вылезать из-под одеяла.

В библиотеке с её высокими потолками и огромными окнами оказалось ещё хуже, чем в спальне, зато в кабинете – ощутимо теплее. Он был гораздо меньше, да и окна выходили на другую сторону, и в них так не дуло.

Айрис снова начала делать выписки, но мысли постоянно возвращались к тому, как же ей холодно. Не помешал бы горячий чай или ещё что-нибудь горячее, но она не знала, где его раздобыть. Она примерно представляла, в какой стороне находится кухня, но насколько уместно было идти туда сейчас, когда