Рай с видом на ад - Владимир Григорьевич Колычев

— Боря, завтра поедешь, купишь ружье и отстрелишь этому уроду яйца! — потребовала Полина.

— А где этот расстрелянный манекен? — спросила Варвара.

— Так за балкой, стоит, к дереву привязанный.

— Далеко?

— На расстоянии выстрела!

Борис поощрительно глянул на жену. Надо же так точно определить расстояние.

— Может, сходим, глянем? Заодно и прогуляемся.

Предложение Варвары приняли на ура, о Ворокуте Борис вспомнил на дне оврага, в сумраке живого тоннеля. Не по себе стало, не удивительно, что за камнем померещился человек с карабином наизготовку.

— Черт, здесь так темно и холодно! — поежилась Варвара.

— Сейчас согреешься!

Борис так торопился поскорее убраться отсюда, что крутой подъем его не пугал. Но все же он пропустил вперед Маркова и женщин.

Подъем давался нелегко, Марков заподозрил неладное, стал возмущаться, зачем Борис его сюда заманивает. Как будто это не Варвара предложила прогуляться. Петр уже собрался повернуть назад, когда наконец вышел на поляну.

— Твою мать! — не своим голосом крикнул он.

— Мамочки! — заголосила Варвара.

Борис ожидал увидеть привязанного к дереву и расстрелянного Рафаэля, но место манекена занимал Ворокута. Он сидел на земле, спиной к дереву, на шее толстый слой скотча, голова поднята, во лбу пулевое отверстие. Глаза закрыты, выражение лица как у спящего человека. Как будто его во сне застрелили. Может быть, его сначала усыпили, привязали к дереву за шею, высоко подняв голову, а затем выстрелили в лоб. Из его же карабина… Тащить на себе в гору спящего человека удовольствие так себе, но Ворокуту могли усыпить уже здесь. Возможно, он пришел сюда по своей воле. Как вчера ночью. Джинсы на нем, кроссовки, поло под ветровкой. Пришел пострелять по манекенам, а его самого убили. Его могли вырубить ударом по голове. И застрелить в состоянии глубокого нокаута.

— Надо вызывать полицию!

Полина первой вышла из оцепенения, полезла за телефоном. Но дозвониться не смогла: слабый сигнал. В доме репитер сотовой связи, а здесь усиления нет.

— Что это все значит? — Варвара резко глянула на Бориса.

— Это значит, что Ворокута мертв.

Причем смерть наступила не час и не два назад, трупные пятна на лице уже успели проступить.

— Я вижу, что он мертв! Я спрашиваю, почему он мертв?

— Наверное, потому что его убили.

— Кто убил?

— Это что такое? — Марков указывал на клетчатую рубашку, которая лежала на большом камне, под которым валялась оставленная Ворокутой бутылка коньяка. Вернее, то, что от нее осталась.

— Рубашка. Красная в клетку.

— Я вижу, что не зеленая… Почему она здесь?

Марков спросил, но сам же от своего вопроса и отмахнулся. Действительно, какая разница, что это за рубашка и почему она здесь, когда в нескольких шагах сидит привязанный к дереву покойник с пулевым отверстием в голове.

Но рубашка, тем не менее, привлекла его внимание. Возможно, перевозбужденный мозг нуждался в защите, а тут на глаза попалась рубашка, сознание переключилось с трупа на менее раздражающий предмет, и Маркову стало легче. Все возможно. Но рубашка на самом деле знакомая. И видел ее Борис вовсе не на Ворокуте.

— Надо уходить, — сказала Полина. — В полицию звонить.

— Ну конечно, уходим! — восторженно глянул на нее Марков.

Действительно, нужно всего лишь уйти, труп с глаз долой — ужас из сердца вон.

— Уходим!

Голос Варвары прозвучал как тревожная сирена, сообщающая о панической атаке. И так она резко повернула назад, что едва не упала. Борис вовремя подхватил ее, удержал. Она вырвалась, едва сохранив равновесие. И глянула на него благодарно, но вместе с тем с подозрением. О чем-то каверзном подумала. И вряд ли о том, что Борис решил за ней приударить, нет, здесь что-то другое. Уж не думает ли она, что это Борис расправился с Ворокутой? Если думает, почему не говорит? Ждет встречи со следователем, чтобы поделиться своими подозрениями?

А ведь Борис имел зуб на Ворокуту, он действительно мог свести с ним счеты. Теоретически. Думая об этом, Борис и не заметил, как спустился вниз к ручью. Помнил, что шли тяжело, рискуя сорваться со склона крутой горы, но все эти опасности проскользнули мимо сознания. И живой шатер над ручьем не заставил задуматься о бренности бытия, после случившегося здесь уже совсем не страшно.

Тропинка вывела их к дому, где жил Ворокута. И откуда он вчера ночью отправился в свой последний путь. Полина звонила в полицию, а Борис смотрел на закрытую, но, возможно, незапертую калитку. Смотрел на калитку, а перед глазами стоял манекен, которого Марков вынес вчера из своего дома. Вернее, манекен лежал, брошенный на землю.

— Сказали ждать, — произнесла Полина, сбросив вызов.

— Ну не уезжать же! — фыркнула Варвара.

— Что, и не хочется бежать от этого кошмара?

— Ну да, кошмар… Но убийцу найдут, и наступит мир и тишина. Не для всех, конечно.

Нетрудно было догадаться, почему Варвара глянула на Полину. Бориса за решетку, а ей мучиться и страдать.

— А если не найдут? Если убийца будет приходить к нам по ночам. И мстить за то, что его так безжалостно вышвырнули из дома, — Борис выразительно смотрел на Маркова.

— Это ты о чем? — нахмурился тот.

— О чем? Или ком?.. Если манекен ожил, он кто или что?

— Манекен?

— Ну ты же видел рубашку. Красную. В клеточку. Ты уже понял, чья это рубашка.

— Не понял. Но где-то видел.

— На манекене видел. Которого бросил к моим ногам.

— Да, на манекене, — закивала Варвара. — Точно, с манекена рубашка.

— А где сам манекен?

— Ну так мы бросили и ушли…

— Сегодня манекена не было. Куда он делся?

Борис не искал глазами манекен, когда выходил со двора, но он бы его заметил. Сложно не заметить лежащего на земле человека или манекен.

— Не знаю. Может, Ипполит забрал?.. — пожала плечами Варвара. — Или это не его манекен?

— Наш манекен, — спокойно, но с вызовом сказал Борис. — И резиновую бабу мы ему подбросили. Пока вы с ним бухали у себя дома.

— Вы подбросили? — Варвара не верила в это. Но хотела верить.

— А вы бухали?

— Ну-у…

— Когда Ворокута ушел от вас?

— Ну, когда, — замялась Варвара.

— Когда? — Борис пристально посмотрел на Маркова.

— А ты что, следователь?

— Нет. Но со следователем нам всем придется иметь дело. Ты вот скажешь, что Ворокута ушел в восемь, а Полина скажет, что в полночь.

— В полночь? Варвара сказала? — Марков гневно глянул на жену.

А Варвара смотрела на Бориса — вне себя от возмущения.

— Я не говорила!

— Говорила! — сказала Полина. — Я слышала. Вы долго