Предрассветный час - Эван Хантер

— Ну да, и ты одолжил ему пять тысяч?

— Угу.

— Что ты делал ночью первого августа?

— А что? Что случилось первого августа?

— Вот ты нам и расскажи.

— Я не помню, чем я занимался.

— Ты работал?

— Я безработный.

— Ты знаешь, о чем я говорю!

— Нет. А о чем вы говорите?

— Ты грабил квартиры?

— Нет.

— Говори! Да или нет?

— Я сказал «нет».

— Он врет, Стив, — сказал Мейер.

— Конечно, врет.

— Ага, вру. Слушай, легавый, у тебя на меня ничего нет, кроме грабежа первой степени. И его еще надо доказать в суде. Так что, кончай вешать на меня все подряд. У тебя нет никаких шансов.

— Нет, но будут, когда мы сравним отпечатки пальцев, — быстро произнес Карелла.

— Какие отпечатки?

— Которые мы обнаружили на горле убитой девушки, — солгал Карелла.

— Но ведь на мне были!..

В комнате стало тихо, как в могиле.

Рейнолдс тяжело вздохнул, уставившись в пол.

— Хочешь признаться?

— Нет, — сказал он. — Идите к черту.

Но в конце концов он все рассказал. После двенадцати часов беспрерывных вопросов он раскололся. Он не хотел ее убивать, сказал он. Он даже не знал, что в квартире кто-то есть. Он заглянул в спальню и увидел, что постель пуста. Он не заметил, что она спит в кресле полностью одетая. Он нашел французские деньги в кувшине на полке над раковиной. Он взял деньги и случайно уронил кувшин. Она проснулась, вошла в комнату и, увидев его, начала кричать. И он схватил ее за горло. Он только хотел, чтобы она замолчала. Но она сопротивлялась. Она была очень сильной. Он продолжал держать ее за горло, но только для того, чтобы заставить ее замолчать. Она сопротивлялась, и поэтому он держал ее. Она сопротивлялась изо всех сил, как будто... как будто он действительно пытался убить ее, как будто она боялась расстаться с жизнью. Но ведь это было непредумышленное убийство, правда? Он ведь не хотел ее убивать. Это же не убийство, так ведь?

— Я не хотел ее убивать! — вопил он в лифте. — Она начала кричать! Я не убийца! Посмотрите на меня! Разве я похож на убийцу?

А когда лифт подъехал к первому этажу, он закричал: «Я — грабитель!», словно гордился своей профессией, как бы заявляя, что он не простой вор, а квалифицированный специалист, мастер своего дела.

— Я не убийца! Я грабитель! Я не убийца! Я не убийца! — Его вопли доносились даже из кабины лифта. Его затолкали в полицейский фургон и увезли обратно в тюрьму.

После того как он ушел, они еще несколько минут сидели в маленькой комнате.

— Жарковато здесь, — сказал Мейер.

— Ага, — кивнул Карелла.

— Что с тобой?

— Ничего.

— Может, он прав, — задумчиво произнес Мейер. — Может, он всего лишь грабитель.

— Он перестал быть грабителем в ту минуту, когда украл жизнь человека, Мейер.

— Джози Томпсон тоже украла жизнь.

— Нет, — покачал головой Карелла, — она ее только одолжила. А это разные вещи, Мейер.

В комнате было тихо.

— Выпьем кофе? — спросил Мейер.

— Давай.

Они спустились в лифте и вышли на улицу. Их ослепили лучи августовского солнца. На улицах кипела жизнь. Они влились в людской поток и какое-то время шли молча.

Наконец Карелла сказал:

— По-моему, она не должна была умирать. Это несправедливо — она столько боролась за достойную жизнь, а кто-то взял и отнял ее у нее.

Мейер похлопал Кареллу по плечу:

— Послушай, ведь это работа. Это всего лишь работа.

— Да, — согласился Карелла, — это всего лишь работа.