Опасная авантюра - Александр Джад

— Спишь, дед, — сбавив обороты, заявил Хрипатый, — ты на слезную железу-то копытом не дави. Прям сейчас расплачусь.

— Чего тут давить? — вздохнул Федор Иванович. — Сами видите и понимаете. Помощи мне ждать неоткуда. Тяжко, скажу я вам, одному. Даже словом перемолвиться не с кем.

— Мой дед тоже один остался, — забыв, зачем сюда пришел, проникся Вася. — Бабушка умерла, так он каждый день ее вспоминает и на дорогу смотрит. Говорит, может, вернется.

— Как вернется? — со вспыхнувшей надеждой уточнил Федор Иванович. — Не бывает такого.

— Вот и мы втолковываем ему.

— А он?

— Только головой мотает, у окна часами сидит. Ждет.

— Трудное наше дело, стариковское, — кивнул Федор Иванович. — Доживает каждый как может.

— Хрипатый, — посмотрев на приятеля, вкрадчиво обратился Вася.

— Нет! — моментально сообразив, отреагировал подельник. — Совсем крыша поехала?

— Не ругайтесь, сынки, — вмешался Федор Иванович. — Силы мои уже не те. Забирайте. Может, так быстрей с Валюшей на небесах встречусь.

— Не отморозки мы, — с чувством заверил Вася. — Не изверги какие-то. Тоже с пониманием.

Хрипатый лишь рукой махнул и демонстративно отвернулся. Что творилось у него в душе, никому не известно. Он то шевелил губами, словно с кем-то разговаривал, то плечами пожимал, будто отнекивался, то губы с силой сжимал, решаясь на что-то.

— Хрипатый, — несмело, словно боясь спугнуть, вновь обратился к нему Вася. — Ты как?

Хрипатый не шелохнулся. Но было очевидно, борьба продолжалась.

— У меня нога, — не унимался Вася. — Давай сам.

Наконец Хрипатый решился:

— У меня тоже дед был, — голос его внезапно дрогнул. — Любил я его сильно. Только больно старенький, такой же, как ты, — кивнул на Федора Ивановича.

— Тогда… — уловил посыл приятеля Вася.

— Мы-то молодые, — Хрипатый помедлил, видимо, задели его за живое слова Федора Ивановича. — Сколько той жизни? — он помолчал. — Заработаем еще.

Он тут же скрылся за забором и вскоре вернулся с точно таким же насосом, который сгорел у Федора Ивановича.

— Забирай, дед, — Хрипатый положил агрегат возле сарая. — Новенький. Муха не сидела.

— Мне ворованного не надо! — воскликнул Федор Иванович. — Лучше верните, где взяли.

— Наш это насос, дедушка, — заверил Вася. — Мы недалеко на коттедже работаем. Хозяин на рынке палатку держит, торгует всякими огородными причиндалами. Сказал, мол, денег пока нет, все в товар вложил. Хотите, забирайте эту железяку. Куда нам было деваться?

— Ага, — подключился Хрипатый, — так ее еще продать нужно.

— Ну да, — кивнул Вася. — Вот и подумали, уж если торговать, чего мелочиться? Ну и решили…

— На чужом несчастье, — сказал Федор Иванович, — своего счастья не построишь.

— Поняли уже, — насупившись, признался Хрипатый. — Все вернем. Иди, отдыхай. Ночь на дворе.

И они тут же принялись, спеша и суетясь, перетаскивать все, что принадлежало Федору Ивановичу, обратно в его сарай.

Да уж, у слова недюжинная мощь. Что вложим в него, тем оно и становится. И сила эта не в потоке слов, а в душе человека, эти самые слова изрекающего.

— Вообще-то, история маловероятная, — подметил Артист. — Хотя, чего в этой жизни не случается. Вот мысли деда мне очень даже понятны. Слово спокойное, а сила огромная.

— Поэтому и коснулись душ двух незадачливых воришек слова Федора Ивановича, — сказала Толстушка. — Было или не было, не так важно. Но то, что слово имеет огромную силу, это правда. Сама не раз убеждалась.

— Повезло деду, что такие совестливые воришки попались, — поддержала Валентина. — Другие бы на их месте… Но не случилось. Вот и хорошо.

— Пенсионер сильно рисковал, когда решил вести беседу с двумя воришками. Он не мог знать наперед, чем это закончится, — согласился я.

— Терять свое имущество, — подключился к разговору Виталий, — тоже не хотел.

— Благополучное завершение, — подвел итог Семен, — дает нам полное право утверждать, что в словах есть сила.

Валентина с нескрываемым восхищением посмотрела сначала на сына, потом обвела нас взглядом. Мол, какого умного парня вырастила.

Разговорились мы сегодня. Пора и честь знать. В соседнем купе никто не появился. Вот бы так было всю ночь. Уж очень хотелось выспаться. Может, за перегородкой все же будет тишина. Не будем забегать вперед. Подождем и сами все увидим. Но и в эту ночь выспаться мне так и не удалось.

Глава 11 Плохая мать

Мой восторг от жизни обоснован.

Бог весьма украсил жизнь мою:

Я, по счастью, так необразован,

Что все время что-то узнаю.

И. Губерман

В эту ночь опять плохо спал. Нет, за перегородкой была полная тишина. На какое-то время я даже забывался, но уже, казалось, через мгновение просыпался, с напряжением прислушивался и через пару секунд вновь проваливался в небытие. Так и промучился до самого рассвета. Просыпаться не хотелось, но и валяться средь белого дня тоже не комильфо.

Завтра утром мы уже будем в Иркутске. Пора привести мысли и записи в порядок. Только от одного Очкарика узнал столько интересного.

Пришлось быстренько перекусить и приняться за работу. Я достал планшет и стал набирать текст. Завершить это занятие мне не было суждено. В проходе вновь собрались пассажиры. Очкарик с Валентиной что-то оживленно обсуждали. Любопытство пересилило, я отложил планшет и вышел к ним.

— Валентина, — обратился мужчина к моей попутчице, — вы заботитесь о сыне, словно он малое дитя. А ведь парень уже давно взрослый. Отпустите его от себя. Позвольте самому совершать ошибки.

— Для этого моего благословения не требуется, — горько усмехнулась любящая мать. — Он уже их допустил, — она с нескрываемой нежностью посмотрела на сына. — Теперь едем разбираться.

Зацепил меня их разговор. Покопался в памяти. Был у меня рассказ на похожую тему.

— Друзья, — обратился я к ним. — Не пора ли вам передохнуть от дискуссии?

— Вы имеете что-то нам предложить? — полюбопытствовал Очкарик.

— Да, — кивнул я. — Рассказ называется «Плохая мать».

— Читайте, — с нетерпением попросила Толстушка — любительница послушать истории.

Я принес планшет и загрузил нужную страницу.

Двухлетний Сережа ползал по полу на четвереньках и постоянно совал в рот все, что только находил. Мать поглядывала в его сторону, но не останавливала.

— Вера, ты чего молчишь? — увидев такой непорядок, возмутилась заглянувшая к соседке Людмила. — Ребенок всякую гадость в рот тянет, а тебе хоть бы хны.

— Главное, чтобы не проглотил, — беззаботно пожала плечами Вера. — Пусть закаляется. Нечего слабаков растить.

Людмила лишь головой покачала. Что тут скажешь? Спорить же не будешь. Она пусть и плохая, но мать, ей виднее. Страшно было за малыша.

Помнится, и я при первой встрече испытал нечто подобное. Около квартиры Людмилы увидел на лестничной