Опасная авантюра - Александр Джад

Мы в ужасе застыли на месте. Перед глазами замелькали наливные цистерны и товарные вагоны. Надрывно стучали колеса на стыках рельс. В такт этим ударам с напряжением бились наши сердца. Успел ли мужчина?

Мы со страхом ждали, когда товарняк покинет станцию. Нервы на пределе. Среди этого грохота, казалось, наступила оглушительная тишина.

За эти секунды перед моими глазами промелькнула целая вечность. И вот последний вагон состава покинул станцию. Мы с напряжением вглядывались в ту сторону, где скрылись прапорщик и девчушка.

Целый и невредимый мужчина крепко держал малышку за руку. Мы с облегчением перевели дух. Она, смирившись, не пыталась вырваться и покорно следовала за своим конвоиром.

Подойдя ближе, он подсадил ее из платформу, следом запрыгнул сам. Затем, будто ничего особенного не случилось, проследовал к своему вагону, взял из рук проводницы билеты, подтолкнул девчушку к двери и тут же вошел следом за ней.

Время остановки закончилось. Пассажиры разошлись по вагонам. Наш поезд дал прощальный гудок и продолжил путь.

На этом история не закончилась. Не прошло и десяти минут после отправления, как к нам в вагон буквально ворвалась разъяренная женщина с чемоданом на колесиках. За ней, причитая, спешила проводница.

— Женщина, — уговаривала она сварливую пассажирку, — они через несколько часов будут выходить.

— Не намерена! — взвизгнула незнакомка. — Не собираюсь терпеть эту вонючку возле себя.

— До Новосибирска, — пыталась успокоить пассажирку проводница, — недалеко.

— После этой замухрышки, — продолжала кипятиться женщина, — надо санитарную обработку проводить.

При этом ее солидная грудь в глубоком декольте в такт словам методично вздымалась, словно подчеркивала справедливость возмущения хозяйки. От женщины так и пыхало жаром.

— Мало ли какую гадость и заразу она на себе носит, — продолжила бунтовать женщина. — От нее помоями месячной давности несет. Смердит так, что хоть нос затыкай.

— Виталик, — попросила проводница, — возьми пассажирку в свой вагон.

— Нет проблем, — Виталик посмотрел записи. — Женщина, успокойтесь. Проходите в четвертое купе, пятнадцатое место свободно.

— Давайте помогу, — предложил Очкарик. — Все хорошо, — улыбнулся он. — Вы в надежных руках.

Женщина с пристрастием оглядела интеллигента. Увиденным осталась довольна. И, вздернув плечиками, изрекла:

— Будьте так любезны, — она кокетливо улыбнулась. — Не перевелись еще у нас джентльмены.

— Что же вы так переживаете? — Очкарик поместил ее чемодан в багажное отделение под полкой. — Мало ли какие обстоятельства заставили девчушку покинуть родительский дом.

— Родительский? — вновь начала заводиться женщина. — Она же явно детдомовка. От нее пошлостью так и прет.

— Может, она просто из неблагополучной семьи, — пожал плечами Очкарик.

— Вот именно! — воскликнула женщина. — Глаза зальют, детей нарожают. Сами не работают. Только пьют на детское пособие.

— Детям от этого не легче, — к ним подтянулась Толстушка. — Родителей не выбирают. Какие достались, с теми и живут.

— Посмотрим, — хмыкнула женщина. — Не сомневаюсь, в Новосибирске ее отсюда в наручниках выведут.

Женщина как в воду глядела. Точнее, все оказалось совсем не так. Такого предположить никто не мог, даже я со своей неуемной фантазией.

Под вечер поезд подошел к железнодорожной станции. На перроне почти никого не было. Несколько человек с цветами, видимо, встречающие.

Еще шикарная женщина с прической, обвешанная золотыми побрякушками, пристально вглядывалась в окна приближающегося поезда — Рядом с ней находился военный с широким лампасами на брюках.

«Ничего себе! — удивился я. — Генерал пришел лично кого-то встречать. Похоже, с нами едет важная персона».

Поезд остановился. Мы прильнули к окнам. Интересно было узнать, права женщина или нет.

Прапорщик вышел из вагона и вытянул слегка упирающуюся девчушку.

Шикарная женщина с прической бросилась со слезами к замухрышке и принялась, суетясь, обнимать ее и зацеловывать, что-то жарко шептать в ухо.

Генерал подошел к прапорщику. Тот поприветствовал, отдавая честь. Генерал с чувством пожал ему руку, что-то сказал. Тот кивнул, вновь козырнул. Развернулся через левое плечо и заспешил к выходу из вокзала.

Мы потеряли дар речи. Такой развязки предположить никто не мог. Наша новая попутчица, опустив голову, закусила губу. Крыть было нечем.

А жизнь тем временем продолжалась. Время остановки вышло, и поезд продолжил путь.

Через несколько минут после отправления к нам прибежала проводница из соседнего вагона.

— Представляете, — видимо, эмоции настолько переполняли ее, что удержать их не было сил. — Девочка эта из детдома. Точнее, была там, пока не удочерили.

— Ну вот! — воскликнула новая попутчица. — Говорила, а мне не поверили.

— Вы как та принцесса на горошине, — усмехнулся Артист. — Как это можно было почувствовать?

— Детдомовских сразу видно, — воспрянула духом женщина.

— Да нет же! — улыбнулась проводница. — Когда удочерили, ей и годика не было. Она о том времени ничего не помнила.

— Откуда вы знаете? — фыркнула женщина.

— Всю дорогу товарищ военный про нее рассказывал, — доложила проводница. — Жила девочка, ни в чем не нуждалась. Все ее желания по первому зову исполнялись. Жанна — жена генерала, в ней души не чаяла. Своих деток Бог не дал, так она ее приняла и полюбила.

— Что же тогда эта малышка, — скривилась новая попутчица, — от таких замечательных родителей сбежала?

— В том-то и дело, — продолжила проводница, — приехал к ним в гости старый знакомый и спросил, мол, как этой сиротке в чужой семье живется? А она услышала, бросилась к родителям. Пришлось все рассказать.

— Какой ужас! — воскликнула Валентина. — Такой удар по детской психике.

— Ну да, — кивнула проводница. — Не прошло и трех дней, как она подалась в бега. Месяц искали. Чего только не передумали. Все больницы и морги обзвонили.

— Не позавидуешь, — вздохнула Толстушка. — А ей и невдомек, что у матери чуть инфаркт не случился.

— Дети часто бывают черствы к родителям, — опечалился Очкарик. — Так устроено природой, что родители в ответе за тех, кого произвели на свет.

— Поэтому они обязаны, — продолжила его мысль Толстушка, — их вырастить до той поры, пока дети не станут самостоятельными. Те, в свою очередь, родив своих деток, будут расти и, и холить уже их.

— Хорошо, если дети не забудут о существовании предков. — сказал Очкарик. — В противном случае о помощи можно не мечтать. Взрослые дети должны заботиться о подрастающем поколении.

— Это вы сейчас к чему? — у меня закрались смутные подозрения. — У вас есть пример?

— Есть, — кивнул Очкарик. — День рождения.

— Это название? — догадалась Толстушка.

— Конечно, — ответил очкарик и без перехода принялся рассказывать.

Глава 13 День рождения

Пришло время.

когда время уже ушло.

Каждый год у всех без исключения этот день неизменно наступает. Для многих он радостный. Еще бы! Целый год пред вкушаешь, ожидаешь чего-то необычного. А вот когда приходит, то, как правило,