Человек с клеймом - Джоан Роулинг

нее, а лишь ради полной честности между ними. Из неясного желания загладить вину и чувствуя себя виноватой за свои недавние полуправды и откровенные выдумки, Робин впервые призналась, что ходила к врачу на осмотр и узнала там, что шансы на успешные роды при ЭКО гораздо ниже, чем она представляла. Мерфи плохо скрыл радость от того, что она вообще говорила с врачом, очевидно решив, что это значит – она серьезно задумывается о заморозке яйцеклеток в ближайшем будущем. Пытаясь воспользоваться этой благожелательностью, Робин сказала, что на следующей неделе ей предстоит поехать на Сарк – по работе.

Мерфи воспринял эту новость довольно спокойно, но когда в понедельник вечером – за два дня до ее вылета на Гернси вместе со Страйком – они встретились у Робин в квартире и заказали еду навынос, он вдруг, ни с того ни с сего, заметил, что они с ней еще ни разу не были за границей вместе. Робин согласилась, что было бы приятно куда-нибудь съездить, и надеялась, что на этом разговор закончится.

Вскоре после того, как они легли в постель и Робин выключила свет, повисла тишина, полная невысказанного. Робин была уверена, что сейчас прозвучит то, чего она не захочет услышать. И действительно – в темноте Мерфи произнес:

– Что бы ты сделала, если бы не было внематочной беременности?

– Что? – спросила Робин, хотя она слышала его совершенно отчетливо.

– Что, если бы беременность была жизнеспособной? Что бы ты сделала?

Робин почувствовала, будто кровать растаяла под ней. Это был вопрос, которого она боялась, вопрос, который она не решалась задать себе, и она знала, почему он задал его, когда они не видели друг друга. Каждая секунда казалась длиною в час. Наконец она сказала:

– Это нечестный вопрос.

Она ждала, что он заговорит, но он молчал, поэтому она сказала:

– Я не знала, пока все не закончилось. У меня не было выбора. Это – эмбрион, ребенок, неважно – уже умер, прежде чем я узнала.

– Но если бы это было не так. Если бы у тебя был выбор.

– Это нечестный вопрос, – голос Робин дрогнул, вышел из-под контроля.

– Это была случайность, – сказала она. – Ошибка. Этого вообще не должно было случиться.

– Но если…

– Не знаю, Райан. Не знаю, как бы я себя чувствовала, если бы случайно забеременела ребенком, который мог бы выжить. И я никогда этого не узнаю, правда?

– Я не…

– Не хотел меня расстроить? Не хотел поссориться? Почему сейчас? Почему ты спрашиваешь об этом именно сегодня?

Но она знала, почему. Из-за Сарка, из-за Страйка; Мерфи, возможно, делал это неосознанно, но она чувствовала, что он одновременно хотел наказать ее и подтолкнуть к признаниям, которые были бы либо утешением, либо отпором.

Услышав боль в ее голосе, его тон стал примирительным, и Робин, слишком уставшая, чтобы спорить, заставила себя ответить тем же. Короткий разговор, который последовал, ничего не прояснил; и хотя закончился он тем, что Робин лежала в объятиях Мерфи, ей пришлось заставить себя лежать спокойно – с тем же знакомым сплетением злости и тоски где-то под ребрами.

– Ты в порядке? – угрюмо спросила Пат, вынимая изо рта электронную сигарету, чтобы задать вопрос, когда Робин вошла в офис на следующее утро.

– В порядке, – сказала Робин.

Она только что увидела в "Инстаграме" нечто такое, что, хотя и не развеяло ее личные проблемы, по крайней мере заставило их отойти на второй план.

– Ты знаешь, где Ким? – спросила она Пат.

– Она в Форест-Гейт, пытается найти дом Хусейна Мохамеда.

– Как дела с Пауэллом? – спросила Робин, глядя на лежавший на столе офис-менеджера длинный список пабов со словом "серебро" в названии, большинство из которых были перечеркнуты. – "Серебряный конец", Колчестер; "Серебряный шар", Корнуолл; "Серебряная Лань", Лаймингтон…

– Не повезло. Он тебе сказал, – Робин знала, что Пат говорит о Страйке, которого она всегда называла "он", когда того не было рядом, – что на Сарке открыт только один гостевой дом? Сезон закончился.

– Знаю. Неважно, мы же не в отпуск едем, – сказала Робин, словно Мерфи ее слышал, и, желая сменить тему, она добавила, взглянув на аквариум:

– Рыбки выглядят хорошо.

– Он не любит черную, – сказала Пат.

– Кто, Страйк? – спросила Робин, глядя на рыбу с бугристой головой, медленно скользившую между пластиковых растений.

– Я сказала ему, что она на него похожа, – ответила Пат.

И, несмотря на то что Робин чувствовала себя ужасно, она рассмеялась.

Ее мобильный завибрировал, и она опустила глаза, увидев фотографию, присланную матерью. На ней были изображены Стивен и Дженни рядом с Мартином и Кармен, обе матери держали на руках своих маленьких сыновей; толстячка Барнаби и хрупкого Дирка. Робин, снова ощутив укол вины, вспомнила, что до сих пор не купила подарки ни одному из своих новоиспеченных племянников.

Она прошла во внутренний офис, села за стол партнеров и уже собиралась позвонить Ким, когда ее мобильный завибрировал от пришедшего сообщения. К ее удивлению, она увидела сообщение от Уинна Джонса, друга Тайлера Пауэлла, которому она писала накануне, повторяя свою просьбу о разговоре и уверяя его, что она не работает на Уайтхедов.

В тексте Джонса была фотография Робин, опубликованная в прессе двумя годами ранее. Он написал: "Это ты?"

Да, Робин ответила. А что?

К ее неудовольствию, Джонс ответил пускающим слюни смайликом.

Робин знала, что мир полон молодых мужчин, чья инстинктивная реакция на любую сносную женщину – сексуальные шутки. Она также знала, что, чтобы поддержать этот новый способ общения, ей следует ответить смеющимся эмодзи. Она так и сделала, не улыбаясь, затем глубоко вздохнула и позвонила Ким Кокран.

– Привет, – сказала Ким, ответив через несколько гудков. – Что случилось?

– Есть ли успехи с домом Мохамедов?

– Еще нет, – сказала Ким.

– Ладно, – отозвалась Робин. – Ну, я хотела поговорить с тобой о темноволосой девушке, которую Альби Симпсон-Уайт встретил в пабе.

– Кларисса, да. А что с ней?

– Ну, для начала, ее зовут не Кларисса, – сказала Робин. – Ее звали Летиция Бентон, это девушка, которую мы пытаемся найти.

– Нет, – сказала Ким с полной уверенностью, – ее звали Кларисса, он называл ее "Рисс" или как-то так для краткости.

– Друзья Летиции Бентон называют ее "Тиш", – сказала Робин.