Цветы на его похороны - Энн Грэнджер

— Я что-то не заметила, чтобы поблизости жило много народу, — негромко заметила Мередит, когда они устроились в маленькой, уютной гостиной.

Рейчел разлила по чашкам кофе, принесенный из кухни.

— Сама деревня чуть дальше, километрах в трех отсюда. Она называется Черч-Линстон. А у нас здесь — просто Линстон.

— Я еще не видела никакой деревни. Не доехала…

— Там не на что смотреть, — отмахнулась Рейчел. — Есть старая церковь, довольно красивая, паб, совсем не такой красивый, несколько домов и гараж Нейсби. При гараже имеется магазинчик. Джордж Нейсби торгует газетами, молоком и заодно кое-какими продуктами. Ну, ты, наверное, представляешь — ватный нарезанный хлеб, тушенка, банки с консервированной фасолью и прочее. В общем, тебе там вряд ли понравится! Нейсби пользуется тем, что его магазинчик — единственный на всю деревню. Представь, он называет свою забегаловку «Мини-маркетом»!

Рейчел широко улыбнулась.

Мередит задумалась. Сказав «тебе там вряд ли понравится», Рейчел сразу отделила свою гостью от местных жителей. Кто-то, наверное, все же покупает тушенку и фасоль в томате!

Рейчел решила начать с самого главного:

— Кстати, во вторник похороны Алекса. Так что тамошнюю церковь ты увидишь.

— Что?! Ты мне ничего не говорила! — воскликнула Мередит.

— Они согласны отдать тело. Вскрытие и все остальное уже провели. Алекса похоронят на нашем приходском кладбище, хотя он и не англиканец. Он христианин, но принадлежит к какой-то необычной церкви. Не православной, а мар… мар…

— Маронитской?

— Да, вот именно! Я уже поговорила с приходским священником, и он не против. Потом я съездила в похоронное бюро в Чиппинг-Нортоне. Тянуть нет смысла. Я хочу поскорее с этим покончить. — В голосе Рейчел послышались упрямые нотки. — Не могу сидеть в четырех стенах и ничего не делать… Знаешь, как я его любила? — Она вызывающе вскинула голову и посмотрела Мередит в глаза. — Да, любила! А сейчас даже плакать не могу… сама не знаю почему. Я уверена: меня отпустит после похорон, когда пройдут все необходимые обряды. Тогда можно будет подумать и о будущем. А пока… я просто ни на что не способна!

— Жаль, что ты меня не предупредила насчет похорон, — вздохнула Мередит. Ей стало досадно и больно. Рейчел, наверное, в самом деле очень любила мужа, и ей действительно очень тяжело. В таком состоянии трудно помнить о мелочах. — Понимаю… Когда тело предадут земле, тебе, может быть, полегчает. Но я… не захватила с собой ничего черного.

Как скоро, оказывается, похороны! Перед ее мысленным взором стоял Алекс; точнее, не стоял, а лежал на тротуаре, рядом со своей роскошной золотистой машиной.

Дорогой костюм выпачкался в грязи… Над лежащим Алексом склонился Алан; он делал искусственное дыхание, массировал сердце, но сердце несчастного уже остановилось… И все же Мередит запомнила Алекса живым. Ей стало не по себе. Трудно представить его лежащим в гробу, с головой на атласной подушке. Ей уже приходилось видеть покойников после вскрытия; хотя бальзамировщики из похоронного бюро старались как могли, на лбу все равно виднелся зловещий шрам, который невозможно замазать никаким гримом. Мередит невольно вздрогнула.

Значит, Алекс — не англиканец, хотя и христианин… Интересно! А что Рейчел вообще знает о прошлом мужа? Много ли он ей о себе рассказывал? Скрывал ли от нее что-нибудь? Что ей известно о его жизни в Ливане? Или о том, как Алекса Константина звали раньше? Рассказал ли он ей, что сменил имя, а если рассказал, то объяснил ли, зачем так поступил?

Услышав о траурном наряде, Рейчел тут же встрепенулась и поспешила успокоить Мередит:

— Сейчас совершенно не обязательно приходить на похороны в черном! Достаточно просто темной, неброской одежды. И потом, похороны будут тихие. Деловые знакомые Алекса из Лондона вряд ли приедут сюда. Я оповестила только самых близких… Правда, ни у меня, ни у Алекса близких родственников нет. Моя сестра из Шотландии не приедет.

Значит, не будет ни многочисленных писем с соболезнованиями, ни гостей с Ближнего Востока. Но они отклонились от темы. Мередит решила действовать напрямик.

— Ты хотела мне в чем-то признаться в связи с этим Невилом… — напомнила она.

Рейчел поставила чашку на блюдце и поморщилась.

— Невил душка, но начинает действовать мне на нервы. Боюсь, мальчик вбил себе в голову, будто влюблен в меня. — С одной стороны, Рейчел как будто жаловалась, но с другой — давала понять, что влюбленность всех окружающих мужчин для нее — обычное дело. — Когда… со мной был Алекс, я не придавала этому значения. Алекс, конечно, все видел и все знал. Он не устраивал скандалов, потому что понимал, что я не наделаю глупостей. А сейчас Алекса… нет, а Невил, кажется, решил, что обязан заботиться обо мне! — Рейчел вздохнула. — Мерри, я от тебя ничего не скрываю. Знаешь, почему я попросила тебя приехать и пожить со мной в «Малефи»? Хочу, чтобы Невил понял, что я не одна и есть кому поддержать меня в трудную минуту. Чего доброго, он еще вообразит, будто обязан пойти со мной на похороны! Естественно, об этом и речи быть не может! Но и обижать беднягу тоже не хочется.

Мередит ничего не ответила, но про себя подумала: Невил, так или иначе, почувствует себя оскорбленным в лучших чувствах.

— Где он живет? Поблизости или в Черч-Линстоне?

— Недалеко отсюда. Он сын и наследник старой Молли Джеймс, хозяйки собачьей гостиницы.

— Я уже знакома с миссис Джеймс!

Рейчел смерила ее удивленным взглядом, и Мередит поспешила рассказать о встрече.

— Значит, ты уже видела парочку старых ворон — Молли Джеймс и Мейвис Тиррел! — сказала Рейчел. — С первого взгляда кажется: трудно найти двух более непохожих старух. И все же они прекрасно ладят и дружно перемывают косточки всему Линстону! От них не ускользает ни одна мелочь… И как они сразу обо всем узнают? Вот старые ведьмы!